Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

Неужели его сумели предупредить? Или сам догадался? Невероятно».

Его оппонент уходил другим путем. Такой путь прошли группы преследования, а монахи все заставляют кружить окольными путями, выбивая последние силы, распыляя те группы, которые еще можно ввести в дело. Но все же и такой результат имел свои определенные плоды. Сейчас по карте можно догадаться, что агент за ночь выйдет к долине Грез. Ее не обойти. Вокруг труднопроходимая цепь горных систем, скальные породы. Если мальчишка решится идти через них в одиночку, он потеряет все, что имел.

Полковник очнулся от размышлений.

— Передай Ли… Нет, постой. — Чан взял в руки микрофон. — Лейтенант, полчаса отдыха, выбрасывайте все, что не пригодится в бою, и гоните кратчайшим путем к долине. Заходите с северной стороны, маскируйтесь, ждите моего указания. Займите максимально широкоохватные позиции. Спешите. Полковник Хэн, — Чан показал пальцем место на карте. — Радируйте своим, снимайте дозоры, которые остались не у дел, сводите их в роты, и к утру север, восток, по возможности запад этой долины занять по всем правилам военной науки. Неужели мы такие вязкие, что не сможем преподать урок монахам? А я вам дам, дам крепко, если к утру приказ не будет выполнен. Не злите меня. Плотность расположения солдат — три-четыре шага друг от друга. Смотрите мне. Если к четырем утра не услышу ваших позывных, пойдете следом за лейтенантом. Выполняйте.

Хэна мигом сдуло с места. Его голос, резкий и злой, слышался по всем направлениям. Чан обратился к штабному:

— Майор, отдайте указания сниматься всему штабу. Через полчаса выступаем. — Полковник повелительно махнул рукой, подгоняя офицера.

Посмотрел на часы: десять вечера. Время остро било пульсом по браслету часов. Снял их. Такое ощущение, будто дерет секундной стрелкой по венам. Вспомнил про агента. Здесь от рабочего напряжения дуреешь, а тот несколько недель. Что-то сидит в нем русское.

Но время сужает круг. И не только на карте.

Неподготовленные выбывают. Кто бы сказал, что так неловко пойдет операция. Конечно, в горах мал предел маневрирования. Но кому до этого дело? Монахам тоже никто дорогу асфальтом не выложил. Скорость выполнения приказа прямо пропорциональна важности. И все же…

Чан резко повернулся. Полковник Фын, не тронутый еще бранной сутью, мирно дремал на краю полянки.

— Вставай, пехотная крыса. Ты и твои люди совсем неплохо отдохнули на маневрах. Выискивай резервы и стремительно, как это делают в фильмах, к четырем утра выводи части южнее и западнее долины. Все проходы займи. Тебе разрешаю открыть огонь. Боюсь, что и к утру монахи могут оставить нас на шелудивом хвосте. Загоняй солдат, но успеть ты должен. С собой бери только оружие, патроны, воду. По дороге снимай ненужные дозоры. Перекрывай район побольше. Нужно остановить монахов. Но может быть, чтобы они были сметливее нас.

Подошел снова к радисту:

— Вертолетчиков на связь.

Через минуту в наушниках затрещал глухой ворчливый голос. Но Чан перебил рассуждения:

— Майор, мы пробовали обойтись без вас, но ситуация требует вашего безотлагательного участия. Базируйте машины в назначенный район и ведите наблюдения за долиной Грез. Через два часа доложите о принятом.

— …Только с перевалочной до ваших мест более двухсот миль. Машины старые, как заношенные армейские портянки… — полковник не удивлялся тону, слушал. — Вы представляете, что значит в горах с грузом гнать борта на пределе? Среди нас нет смертников.

— Среди нас тоже. И мы не камикадзе. Выполняйте. Всю службу на высоком окладе без трудностей надеетесь просидеть. Два вертолета в мое распоряжение. Горючего иметь на самые долгие часы.

От вертолетов пришлось отказаться. Их качало, заваливало, норовило опрокинуть. Чан с армейскими офицерами и своими сотрудниками хотя и крепились, все же смогли выдержать не более десяти минут полета. Темнело. Их черствые души так обмякли, что на лицах появилось пугливое выражение. Чан счел нужным скорее приказать найти полянку и приземлиться.

Меж вершин тянуло мощным сквозняком, порывистыми шквалами. Зачастую приходилось лететь с опасным креном и держаться высоты, где не так дико крутили струи вольного ветра. Непривычные к летному риску, офицеры изрядно потели и проклинали всех, кто выдумал такую ненадежную машину. А качало здорово. Дергало. Казалось, еще мгновение, и махина забудет свои обязанности и решит опуститься на землю таким способом, которым ей заблагорассудится. И тогда животный страх плотно подкидывался к сердцу, и офицеры молились, с благоговением поглядывали на пилотов, заочно прощая им всякие вольности, лишь бы удачно приземлились.