Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

— Я не знаю про того ничего. Первый раз слышу. А пистолет, я даже не знаю, какой он. Мне нужно было смотреть, кто возьмет его, и на сыщиков…

— А для кого, сын мой.

— Для отцов моих.

— Молодец мальчик. Правда находит уста твои. Кто твои отцы?

— Желтый Дракон, мой верховный отец и покровитель.

— Но криви душой, заблудшийся, правду не скроешь. На надо морочить голову тем, кто сам уже отец долгие годы. Цзяо не имеет таких малолеток, как ты. Он не пошлет людей в захолустный городок, в бедные провинции. «Триада» не собирает мелочь с обездоленных. Соберись с мыслями. Вспомни все, что я говорил. Мои уста не лгут. Ты уже трижды успел и посмел солгать мне. Но я прощаю по молодости те ошибки, которые податливы неокрепшему уму, который может еще надеяться на что-то и не верит в самое жестокое, что может произойти. Молодость — она наивна, доверчива. В этом ее слабость. Доверься мне, моему опыту. Молодость столь же глупа, как и надежды, овладеваемые ею. Подумай и говори. Жизнь стоит того, чтобы не думать о других, чтобы но думать о том, о чем не стоит думать. Человек создан для себя. В каждую плоть заложен разум, чтобы он пекся об этой плоти. Иначе род людской вымрет. И тогда ничего не останется от тех алътруистских порывов, которые прозябают в душах некоторых дурачков, как непотребный хлам.

— Но я не знаю, что сказать. Мне нечего придумать.

Сунь понял: последняя надежда на «Триаду» исчезла. Сидящий в углу прекрасно знал «исчезающий мир темноты», повадки и возможности многих банд. Говорить дальше было нечего. Он молчал.

— Юноша, не нравится тебе жизнь? Неужели так хорошо жилось тебе с твоими отцами, что ты и не стремишься к иной жизни, где сладостный воздух полной свободы туманит голову, а мысли овладевают тобой такие, что, кажется, весь мир у твоих ног. И тебе еще жить и жить и пользоваться для радости всем, что может предоставить мир светлой части бытия. Прискорбно мне сознавать, что столь светлые и простые истины не достигли ума твоего, что ты подобен пусто запрограммированному роботу. Прискорбно, но что поделаешь. Я тоже подневолен. И плоть моя более прислушивается к тем сторонам, которые сильнее, от которых зависит мое благополучие. Тебе еще нет шестнадцати. В те годы я тоже был глуп, как закормленный баран. Но мне на пути попались достойные отцы, которые научили меня правильно жить. Как же ты? Мы не сможем тебе помочь. С нас строго спросят. После трех лжесловий мы обычно начинаем поджаривать. Но я тоже знаю силу словам. С пониманием отношусь к клятвам, которые еще где-то возносят у алтаря и одра, которые дают в темных помещениях, и потому участливо повторяю для тебя: откуда ты будешь?

Ну нет. Сунь не потеряет лицо перед вкрадчивом речью ублюдка.

Лицо его исказила торжествующая оскальная гримаса. Притухая от боли и удавки петли, отчаяния секунд пленный закричал срывающимся голосом в смрадную темноту;

— Людишки! — мелкие, никчемные. Перетряхивающие истину в своих пустых карманах. Не вам задабривать меня или пугать. Шкурье облезлое на пятках рода человеческого. Правду ищете в темноте?! Выходите на свет. На сколько вас тогда хватит? Ищите ее там! Покупайте Суня жизнью. Вечность величественней момента существования. Сунь даже бледной тени не бросит на лик своих отцов и наставников. Сунь презирает вас также, как и ваши подлые трусливые души. А тот, кого вы называете камикадзе, недоступен для вас также, как вершины гор душам убогим и низким. Не вам тягаться с ним. Он высокий росток вБелого лотоса». За него ваши головы разнесут свиньям и собакам. Сколько он перестрелял ваших хваленых тигров. Один! Не чета вы ему с вашим жалким надоедливым умишком. Кроме как сопеть о невозможном, ни на что более и не способны. Рано или поздно отцы прознают мою судьбу — всех вас будет ожидать позорная смерть на миру. Наставники знают, кто заправляет в этом регионе. Никуда не скрыться вам от праведного возмездия. Ни высочайшие горы, ни глубочайшие океаны, ни темницы ущелий не сокроют вас. Никто еще не уходил от грозной десницы Карающего Глаза Истины, от решения старейшин «Байляньшэ». Никто. И это будет для меня вечным утешением. Вы даже не будете знать, с кем связались, а братья мимоходом размажут вас с вашей скотской истиной по земле. Крысы земляные, защельные. Черви болотные. Мне не жалко вас. Знаю я, «Черный лотос» никогда не оставляет свидетелей. Так труслив только он. И семьи ваши с корнем будут вытравлены, как зловредная опухоль. Сунь знает; так оно и будет, потому не боится ни вас, ни ваших угроз. Мои кости еще попляшут над вашими подавленными душами…