Брижит Обер: Песнь песков

Ткань занавески затрепетала, и вошла настоящая, реальная молодая женщина, голова которой была укутана черным платком, жилет цвета хаки с многочисленными карманами пропылился насквозь.

— Вот мерзкая погодка! Что сегодня на ужин? — бросила она с порога.

— Тебе тоже добро пожаловать, Лейла, — улыбаясь, отозвался Уул.

— Ладно, ладно, простите меня, я умираю от голода и жажды. И ненавижу песок.

— Что за проблемы? Просто в следующий раз нужно будет выбрать Антарктиду, прелестное дитя, — отозвался Сальвани, не поднимая головы.

Молодая женщина показала ему язык и сняла хиджаб, который надевала всегда, когда выходила куда-нибудь одна. Черные жесткие волосы обрамляли очень смуглое лицо с темными миндалевидными глазами: внешность, типичная для ее родного Узбекистана. Глядя, как она стакан за стаканом пьет чай, Роман в очередной раз спросил себя, почему очаровательная Лейла не вызывает в нем совершенно никакого желания. Слишком резкая и слишком похожа на мальчишку для такого старомодного типа, как я, подумал он. Лейла скорее напоминала танк в действии, чем трогательную растерянную барышню. Невольно он вспомнил вибрирующую энергией Антонию. Антония… Что с ней теперь? Приговорена к двадцати годам без права помилования… Сейчас она, должно быть, уже вышла на свободу. Дама зрелого возраста. Неужели до сих пор стреляет из автомата в лесу? Он не сохранил с ней никаких связей, впрочем, как и с другими членами организации. Во всем, что касается этого безумного времени, полный провал в памяти.

— В самом деле, забавно! — произнес Ян, опуская листки.

Роман пожал плечами:

— В чем дело?

— Несомненно, это образчик неподражаемого французского юмора! — подбавил жару молодой человек. — Привет, Лейла. Мы ужинать сегодня будем?

— Ждите, не готово! — зарычал Уул.

— Вот так всегда: варится невероятно долго и на вкус отвратительно, — проворчал Ян.

Роман положил ему руку на плечо:

— Да объясни же, в чем дело?

— Ты решил меня поиметь со своими надписями, да? Э-э… как это у вас говорят… А, лажа.

— Пещеру с камнями нашел Омар.

— Ну конечно. И шотландских воинов тоже?

— Что, приехала какая-то шотландская группа? — спросила Лейла, пытаясь стащить горсть фиников, но тоже вынуждена была отступить перед угрозой получить дымящейся поварешкой.

— Не знаю, — недоуменно ответил Роман. — Спроси у нашего маленького гения.

— Этот недоразвитый подросток попытался меня провести! — объяснил тот Лейле, которая водила влажной салфеткой по лицу.

— Ничего подобного! — возмутился Роман. — Омар, скажи ему!

— Да Омар тебе душу продал, — заметила Лейла. — Нельзя верить ни одному его слову.

Роман пожал квадратными плечами: результат многих лет занятий с гирями.

— Невероятно! Оказывается, этот мальчик не умеет даже читать!

— Это я-то мальчик? — переспросил Ян, надувая тощую грудь.

Он походил на воинственного петуха-переростка, тогда как Роман, уступавший ему в росте добрых сантиметров двадцать, напоминал недовольного быка.

— Нельзя ли потише? — вздохнула Татьяна, делавшая на карте какие-то пометки.

Омар устремил на Холмса свои гагатовые глаза:

— Камни очень старые. Старые, как Кевир. Кевир. Соляная пустыня.

— Ага, и на них огамические надписи, — усмехнулся Холмс.

— Огамические? — переспросил Омар, хмуря брови. Блестящий студент математического факультета, он подрабатывал гидом, чтобы платить за учебу, из-за ломаного английского его нередко принимали за дурачка.

— О-га-ми-чес-ки-е, — по слогам повторил Холмс, — письменность кельтов Великобритании. Каждая группа насечек соответствует определенной букве. Чтобы написать одну фразу, потребуется целая каменоломня! Этим и объясняется краткость надписей, которые до сих пор удавалось расшифровывать.

— А что говорит послание? — захотел узнать Омар, всерьез заинтересовавшийся разговором.

— Не знаю. Сходство с гэльским языком не дает ничего. Должно быть, они пользовались другим алфавитом, от которого у меня нет ключа. Маленькая тайна, состряпанная нашим милым Омаром, — сделал он вывод, вновь собираясь погрузиться в книгу.

— Fardo , завтра ты, omadan и didan пойти посмотреть! — бросил Омар. — Мы не лгать!

— Ладно, ладно, — тяжело вздохнув, согласился Ян. — Послушайте, когда мы все-таки будем есть?

— Готово! — торжественно провозгласил Уул, опрокидывая поварешку густого, с комками, супа в первую из поставленных перед ним алюминиевых мисок. — Id! Ешьте!