Питер Джеймс - Идеальное убийство

Виктор лежал неподвижно с расколотым, как кокос, черепом, откуда во все стороны брызгала кровь. Невидящие глаза вылезли из глазниц, язык вывалился наружу, из раздробленного виска вытекали оранжево-серые мозги.

— По-моему, черствый, — заключил Дон.

Джоан вспомнила сленг из гангстерских фильмов. Черствый значит мертвый.

И ничего не сказала.

На головке молотка остались волосы и кровь. Она смотрела на орудие так, будто только что показала фантастический фокус. Вот у меня в руках чистый молоток. Раз, два, три — и он в крови!

Тук-тук-тук — и муж труп.

Из мертвого мужа кровь и мозги текут на диван.

Вытекают вещественные доказательства.

Джоан бросила молоток на пол и дико затряслась, осознав, что наделала.

В отчаянии оглянулась на Дона. Он не сводил глаз с Виктора, разинув рот и тряся головой, бормоча:

— Боже… Господи Иисусе…

Неизвестно, о чем думает.

— Зачем… ты его так сильно ударила? — спросил он, взглянув на нее.

— А ты бы не сильно ударил?

Помолчав, Дон ответил:

— По-моему, не время спорить.

В кухонном чулане стоит большая морозильная камера, втиснутая между стиральной машиной и барабанной сушилкой. Виктора разозлила покупка морозильника — пустая трата денег, и куда его ставить, черт побери? Джоан возразила, что траты окупятся благодаря распродажам в ее супермаркете.

Теперь она встала перед морозильником, подняла крышку, откуда пошел ледяной пар, и принялась вытаскивать накопленные за год запасы. Бараньи котлеты по специальной цене, огромная упаковка с горошком, огромная банка с ванильным мороженым, три шоколадных творожных пудинга, которые планировала съесть сама, — слишком вкусные, чтобы делиться с Виктором. Передавала продукты Дону, который клал их на пол.

Она то и дело поглядывала на окно. На всех окнах нижнего этажа на всякий случай опущены занавески. А жалюзи на кухонном окне давно упали. Лодырь Виктор так и не потрудился поставить их на место.

Видны освещенные окна домов в долине, темные очертания холмов вдалеке, звезды и восходящая луна, почти полная. В лунном свете видно теплицу в саду. На миг вспомнились посаженные Виктором помидоры. Он их уже никогда не увидит, никогда не съест. Даже дневного света больше не увидит.

На краткую долю секунды перехватило горло. Все-таки Виктор был не так плох, подумала Джоан. Было в нем что-то хорошее, правда?

В сознание врезался хриплый голос Дона:

— Давай дальше, уже почти все.

Она достала с донышка замороженный бисквитный торт в коробке и рубленую свинину, купленную со скидкой.

— Теперь все. — Нервно заглянула внутрь, плохо соображая.

А вдруг он не войдет?

Через пять минут они сняли с Виктора одежду, часы, обручальное кольцо.

— Нечего пропадать хорошим вещам, — заметила Джоан.

С трудом поволокли тяжелое обмякшее тело на кухню и дальше в тесный чулан, оставляя за собой кровавые пятна и мозговую жидкость.

Хорошо, что Дон сильный, она совсем обессилела. Поднатужившись, завалили тело в морозильник, после чего оно, к ее огромному облегчению, легко ушло на дно. Пришлось лишь придержать руки-ноги, чтобы не зацепились за крышку. Джоан старалась не смотреть в выпученные глаза. Фактически старалась вообще ни на что не смотреть. Впрочем, не смогла не взглянуть на крошечный сморщенный пенис. Вот о чем никогда сожалеть не придется. И она принялась забрасывать его замороженными продуктами.

— Надеюсь, не проголодается, когда проснется, — сказал Дон, захлопывая крышку.

Джоан в ужасе посмотрела на него.

— Ты думаешь…

Он положил ей на плечо мясистую руку, крепко стиснул.

— Не бойся, мертвее не бывает.

Дальше весь вечер они отмывали квартиру, вычистили ковры на лестнице и кухонный пол, отскребли также стены в гостиной. Капли крови и мозгов попали на потолок, на один абажур, на экран телевизора.

— Будем надеяться, Пуаро не заметит, — пошутил Дон, смахнув каплю с экрана.

Джоан не улыбнулась.

Вскоре после полуночи Дон, устав от уборки и вздрючившись до дрожи от бессчетных кружек кофе, отправился домой, пообещав вернуться самым ранним утром.

Джоан долго сидела внизу, тупо глядя на продавленное кресло, где сидел Виктор, когда она его ударила молотком-гвоздодером. В доме тихо, душно, спертый воздух давит. Время от времени слышен щелчок морозильника. Войти в кухню страшно, тем более сегодня, тем более в темноте.

Со временем она пошла наверх. В ванной пахнет одеколоном Виктора, его лосьоном после бритья. В спальне тоже, хотя не так сильно. В раковине осталась пара длинных волос из зачесанной на плешь пряди. Это ее тоже всегда раздражало. Ленивый неряха вечно роняет и оставляет волосы, даже не думает подобрать. Джоан их подхватила салфеткой, слегка радуясь, что делает это в последний раз, открыла крышку мусорного ведра, нажав на педаль, выбросила туда салфетку с волосами. Крышка громко захлопнулась, она вздрогнула.