Ли Чайлд - Похититель

Ковальски продолжал молчать.

— Ты все равно не сможешь меня побить, — небрежно сказал Ричер.

— Ты думаешь?

— Даже Деми Мур сумела бы надрать тебе задницу.

— Я проходил подготовку.

— И к чему тебя готовили? Плавать? Ты видишь здесь воду?

Ковальски не ответил.

— Первый же удар решит дело, — посулил Ричер. — Так всегда бывает. На кого ты поставишь? На коротышку или на большого парня?

— Ты не хочешь, чтобы я стал твоим врагом, — заявил Ковальски.

— Но и друг такой мне не нужен, — сказал Ричер. — Проклятье, я бы не хотел отправиться с тобой в Африку. Я бы не хотел ползти к наблюдательному пункту, пока ты остаешься у меня за спиной. Я бы не хотел оглянуться и увидеть, как ты уезжаешь в сторону заката.

— Ты не знаешь, как это было.

— Я точно знаю, как все было. Ты оставил двух человек в передовом охранении, в трехстах ярдах от вашей позиции. Ты мерзок.

— Тебя там не было.

— Ты позор для формы, которую когда-то носил.

Ковальски молчал.

— Но тебе хорошо известно, с какой стороны намазан хлеб, — продолжал Ричер. — И ты не хочешь кусать руку, которая тебя кормит. Верно?

Ковальски долго стоял неподвижно, потом бросил на пол аккуратно сложенные деньги, засунул руку в задний карман и вытащил пачку стодолларовых купюр. Они были сложены вдвое. Он бросил пачку на пол рядом с остальными деньгами, и банкноты вновь стали напоминать цветок, раскрывший лепестки. Ричер положил пачку к остальным деньгам и водрузил пакет сверху запечатанных стопок. Погасил свет и закрыл дверь. Электронный замок щелкнул и захлопнулся. Раздался короткий гудок.

— Ну, ничего ведь плохого не произошло? — спросил Ковальски.

— Как скажешь, — ответил Ричер.

Он вернулся с Ковальски в гостиную, потом зашел на кухню и заглянул в офис. Оглядел компьютер. Папки с документами. У него промелькнула какая-то мысль. Несколько секунд Ричер стоял молча.

И тут ему в голову пришла неожиданная идея. Словно за шиворот упал кубик льда.

— Какие деревья они трясут? — спросил Ричер.

— Больницы, — ответил Ковальски. — Мы решили, что тот из них, кто вернулся, должен быть больным.

— Какие именно больницы?

— Понятия не имею, — ответил Ковальски. — Все подряд, наверное.

— В больницах им ничего не скажут.

— Ты так думаешь? А тебе известно, сколько получает медсестра?

Они немного помолчали.

— Я ухожу, — сказал Ричер. — А ты оставайся здесь.

Три минуты спустя Ричер уже набирал в телефоне-автомате номер Полинг.

Полинг взяла трубку на втором гудке. «Или на второй вибрации», — подумал Ричер. Она произнесла свое имя, и Ричер сразу спросил без дальнейших церемоний:

— У тебя есть машина?

— Нет, — ответила она.

— Тогда бери такси и отправляйся на квартиру Ди Марии. Лейн и его парни разошлись по больницам, ищут Найта или Хобарта. Они до сих пор не знают, кто из них вернулся домой. Однако это вопрос времени. Рано или поздно они окажутся в больнице Святого Винсента, получат подтверждение фамилии Хобарта и купят его адрес. Так что встретимся там. Необходимо перевезти их в другое место.

Ричер повесил трубку и поймал такси на Девятой авеню. Водитель знал свое дело, но движение было очень медленным. Когда они пересекли Бродвей, то поехали немного быстрее. Ричер откинулся на спинку сиденья, прислонив голову к окну. Он дышал медленно и глубоко. Нет смысла беспокоиться из-за того, что ты не в силах контролировать. А он не мог контролировать движение по Манхэттену. Движение по Манхэттену контролировали светофоры. От «Дакоты» до нынешнего жилища Хобарта их было около семидесяти.

Хадсон-стрит идет с юга на север, ниже Западной 14-й улицы, поэтому такси выехало на Бликер, а потом на Седьмую авеню и Варик. Затем водитель свернул направо, на Чарлтон. Ричер попросил остановиться посреди квартала и последнюю часть пути преодолел пешком. Рядом с домом Ди Марии стояли три машины. Ни одна из них не была дорогим седаном. Ричер посмотрел на юг и нажал на кнопку с надписью 4-L. Ему ответила Полинг, Ричер назвал свое имя, и дверь открылась.

На четвертом этаже дверь все еще болталась на сорванных петлях. Из-за нее доносились голоса Ди Марии и Полинг. Ричер вошел, и они замолчали. Обе молча смотрели на дверь за его спиной. Он понимал, о чем они думают. Дверь перестала быть защитой от внешнего мира. Ди Мария была все в том же одеянии, но Полинг переоделась в джинсы и майку и выглядела в них превосходно. Хобарт лежал на прежнем месте, опираясь спиной на диванные подушки. Он казался совсем больным. Однако глаза его горели от гнева.