Ли Чайлд - Похититель

— Так почему же он пытался вас обмануть?

— Он гораздо лучше меня понимал, что настоящая жизнь для нас закончилась. Для нас больше не существовало разницы между реальностью и вымыслом. Правда и ложь ничем не отличались. Найт просто развлекался таким образом. Может быть, хотел развлечь и меня. Он предлагал мне целый спектр причин и подробностей, разных фактов и сценариев, а я самым тщательным образом их анализировал в течение пяти долгих лет, и единственное, во что я верю, — это мотив, который был у Лейна. Энни решила от него уйти, она хотела получить развод и алименты, а гордость Лейна не позволяла ему с этим смириться. И тогда он решил ее убить.

— А зачем он хотел смерти Найта, который лишь выполнил его приказ?

— Лейн прикрывал собственную задницу. Спрятал все концы. Кроме того, он не любил оставаться перед кем-то в долгу. Думаю, именно это и стало главной причиной. Гордость Лейна не позволяет ему испытывать благодарность к другим людям.

И снова все довольно долго молчали.

— Что стало с Найтом? — спросил Ричер.

— В свой четвертый день рождения он не пошел к ведру со смолой. Он больше не хотел продолжать. Мерзавец меня бросил. Настоящие морские пехотинцы так не поступают.

Через десять минут Ди Мария Грациано вернулась домой. Захрипел домофон: она просила, чтобы ей помогли донести покупки до квартиры. Ричер спустился с четвертого этажа и поднял сумки наверх. Ди Мария принялась хозяйничать в кухне. Она купила много супа, желе, болеутоляющие и антисептические кремы.

— Мы слышали, что какая-то женщина посетила Кейт Лейн в Хэмптонсе.

Ди Мария не ответила.

— Это были вы? — спросил Ричер.

— Сначала я пошла в «Дакоту», — ответила Ди Мария. — Однако портье сказал, что они уехали.

— И тогда вы отправились туда.

— Два дня спустя. Мы подумали, что нужно это сделать. День получился долгий и тяжелый. Пришлось потратить много денег.

— Вы хотели предупредить преемницу Энни Лейн.

— Мы решили рассказать ей, на что способен ее муж.

— Как она отреагировала?

— Она меня выслушала. Мы прогулялись по пляжу, и она выслушала все, что я ей рассказала.

— Как она отреагировала?

— Она слушала молча, ничем не выдавая своих чувств.

— Вы были достаточно убедительны?

— Я сказала, что у нас нет доказательств. И добавила, что сомнений у нас тоже нет.

— И она так ничего и не сказала?

— Только слушала, не прерывая.

— А о своем брате вы рассказали?

— Это было частью всей истории. Она слушала и молчала. Эта женщина красива и богата. Такие люди отличаются от нас. Если что-то происходит не с ними, значит, этого не происходит вообще.

— Что случилось с вашим мужем?

— С Винни? С Винни случился Ирак. Он напоролся на мину.

— Я сожалею.

— Мне сказали, что он погиб мгновенно. Но они всегда так говорят.

— Иногда это правда.

— Надеюсь. Хотя бы на этот раз.

— Он был строевым военным или работал по контракту?

— Винни? Он служил в регулярных войсках. Винни всегда ненавидел контрактников.

Ричер оставил Ди Марию на кухне и вернулся в гостиную. Голова Хобарта была откинута назад, губы подергивались. Худое горло бугрилось от выступивших сосудов. Истощенный торс казался слишком длинным по контрасту с обрубками рук и ног.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил Ричер.

— Глупый вопрос, — отозвался Хобарт.

— Что означает для вас тройка треф?

— Найт.

— Почему?

— Три было его счастливым числом. А Трефа — его прозвище среди морских пехотинцев. Найт Трефа — так его называли в те дни.

— Он оставил на теле Энни Лейн игральную карту. Тройку треф.

— В самом деле? Он рассказывал мне об этом. Я ему не поверил. Мне показалось, что он приукрасил свой рассказ. Как в книге или в кино.

Ричер промолчал.

— Мне нужно в туалет, — сказал Хобарт. — Позовите Ди.

— Это сделаю я, — ответил Ричер. — Дадим Ди передохнуть.

Он подошел к Хобарту и взял его на руки. Хобарт оказался удивительно легким, не больше ста фунтов. В нем почти ничего не осталось.

Ричер отнес Хобарта в ванную. Он держал его вертикально, придерживая одной рукой, как тряпичную куклу, а другой рукой расстегнул ему джинсы и спустил их вниз.

— Вы уже делали это прежде, — заметил Хобарт.

— Я был военным полицейским, — ответил Ричер. — Нет ничего такого, чего бы я не делал прежде.

Ричер принес Хобарта обратно на диван, и Ди Мария снова накормила его супом. И тем же влажным полотенцем вытерла подбородок.