Ли Чайлд - Выстрел

Ричер повесил трубку, скатился с кровати и проверил рубашку. Она еще была теплой и влажной. Но к утру высохнет. «Только бы не села», — подумал Джек.

Ричер проснулся в шесть и долго стоял под холодным душем, потому что в номере было жарко. Зато рубашка высохла. Она стала жесткой, как доска, но осталась прежнего размера. В отеле посетителей в номерах не обслуживали, поэтому он вышел, чтобы позавтракать. Дороги были забиты грузовиками, перевозившими гравий и песок, и бетономешалками, утолявшими голод многочисленных строек. Он направился на юг, в сторону реки. По границе зоны «облагораживающего строительства». Нашел кафе для рабочих с самым простым меню. Выпил кофе и съел яйца. Ричер сидел у окна и наблюдал за улицей, обращая внимание на людей, бесцельно стоящих на тротуаре или сидящих в припаркованных машинах. Он знал, что если за ним следили вчера, то логично предположить, что будут следить и сегодня. Но никого не заметил.

Затем Ричер прошел по Первой улице на север. Солнце светило справа от него. Он использовал витрины магазинов как зеркала, чтобы видеть происходящее за спиной. Многие прохожие направлялись в ту же сторону, куда и он, но никто за ним не следил. Возможно, его будут ждать на площади, чтобы убедиться в своем предположении: свидетель отправился в офис адвоката.

Фонтан продолжал работать, и пруд уже почти наполовину заполнился водой. Поминальные цветы и свечи по прежнему оставались у края дорожки. Прошел еще один день, и цветы заметно увяли и поблекли. Ричер решил, что их уберут после последних похорон, не привлекая внимания, наверное, ночью, и город заживет своей обычной жизнью.

Он присел на пару минут на гранитной плите у входа в вестибюль здания с вывеской «Эн-би-си», спиной к башне, как человек, который пришел раньше, чем нужно, и которому надо убить время. Часы показывали без четверти восемь. Ричер был не один такой. Вокруг собрались люди, по одиночке или группами по двое или трое, они курили, обсуждали утренние новости, наслаждались минутами покоя перед дневной напряженной работой. Джек сначала принялся разглядывать мужчин с газетами в руках, традиционным прикрытием для наблюдения. Сам он считал, что газету вполне можно сменить на запрещенную в помещениях сигарету. На мужчин, курящих в дверях офисов, не обращают особого внимания. Как и на разговаривающих по мобильным телефонам. Стой хоть целую вечность, прижав «Нокию» к уху, и никто даже не посмотрит в твою сторону.

В конце концов его внимание привлек человек, который курил и разговаривал по телефону. Невысокий, лет шестидесяти, может старше, он стоял как-то боком и слишком напряженно. Возможно, его беспокоила старая травма позвоночника или сломанные ребра, которые много лет назад неправильно срослись. Было видно, что ему трудно так стоять и он раздражен. Он не производил впечатления бездельника, привыкшего поболтать по телефону.

Однако именно это он и делал — вел какую-то бесконечную беседу. У него были седые волосы, недавно подстриженные, но совсем просто, двубортный костюм, дорогой, сшитый не в Америке. Прямой, свободного покроя, слишком плотный для такой погоды. Наверное, польский. Или венгерский. Вне всякого сомнения, восточноевропейский. Темные глаза и бледное лицо. И он ни разу не посмотрел в сторону Ричера, даже мельком.

Джек взглянул на часы. Без пяти восемь. Он соскользнул с гладкой гранитной плиты и пошел в вестибюль башни.

Григор Лински перестал изображать гуляющего по площади пенсионера и набрал номер на своем телефоне.

— Этот человек здесь, — сказал он. — Только что вошел в башню.

— Он тебя видел? — спросил Зэк.

— Да, уверен, что видел.

— Больше видеть не должен. Держись в тени.

Ричер застал Хелен Родин за ее столом. Выглядела она так, будто пришла в офис уже давно и успела поработать. Она была в том же черном костюме, только в другой блузке, небесно-голубой, под цвет глаз. Волосы Хелен завязала в хвост. Стол был завален книгами по юриспруденции, одни лежали обложками вверх, другие — вниз. Но все были открыты. Она успела исписать восемь страниц в желтом блокноте с линованной бумагой. Ссылки, заметки по делам, решения, прецеденты.

— Джеймс Барр пришел в сознание, — сказала Родин. — Розмари звонила в пять утра.

— Он разговаривает?

— Только с врачами, которые больше никого к нему пока не пускают. Даже Розмари.

— А как насчет копов?

— Копы ждут. Но я должна оказаться там первой. Не могу допустить, чтобы Барр разговаривал с ними без адвоката.