Роберт Брындза - Ночной Охотник

* * *

Эрика вышла на бульвар. Было прохладно. Солнце опускалось в море, дул прибрежный бриз. Она еще раз прочитала сообщение Марша и попыталась позвонить ему. Ее вызов был отклонен, включился автоответчик.

– Черт, – пробормотала Эрика. Она зашагала к бару, который приметила на бульваре. Фасадные окна были распахнуты, зал заполняли шумные краснолицые пожилые мужчины и пьяные женщины. Из акустической системы гремела «Макарена». Эрика протолкалась к стойке бара и заказала большой бокал вина. Барменша, сбиваясь с ног, быстро ее обслужила, со стуком поставив бокал на стойку перед Эрикой.

– Можно взять это с собой на улицу? – спросила она. Девушка закатила глаза и, не отвечая, перелила вино в пластиковый стакан емкостью в одну пинту.

– И лед, пожалуйста, – попросила Эрика.

Она взяла вино, купила в торговом автомате сигареты и спустилась на пляж. Был отлив, и вода ушла довольно далеко от берега. Эрика села на гальку, глядя на широкую полосу обнажившегося мокрого песка. Когда закуривала сигарету, зазвонил ее телефон. Сунув стакан с вином в гальку, она ответила. И вытаращила глаза, услышав голос на другом конце линии.

Солнце опустилось за горизонт, по улице гулял прохладный ветерок. Симона быстро шла по тротуару, тянувшемуся вдоль стоявших в ряд стандартных домиков. На спине она несла небольшой рюкзак, одета была в свой черный спортивный костюм.

Несколько уличных фонарей были разбиты. Проходя под теми, что отбрасывали дугу оранжевого света, Симона ускоряла шаг и, лишь снова оказавшись в сумраке, вздыхала свободнее. Она нервничала. Был ранний вечер, в домах, что стояли вдоль улицы, казалось, жизнь бьет ключом. Светились окна, играла музыка. В одном окне верхнего этажа, где шторы были раздвинуты, а с потолка свисала голая лампочка, кто-то громко скандалил.

Симона увидела, что навстречу ей приближается мужчина, и опустила голову. Высокий и худой, мужчина шел очень быстро. У нее участился пульс и, очевидно, поднялось давление. Мужчина буквально летел прямо на нее. У нее даже шрам стал пульсировать, будто налившись кровью. И лишь когда мужчина был совсем рядом, она увидела, что на нем спортивный костюм. Он протрусил мимо, даже не глянув в ее сторону; из его наушников доносилось оловянное треньканье музыки. Она поняла, что должна успокоиться, взять себя в руки.

Симона знала номер дома, который она искала, но ей не приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть цифры на кирпичных стенах. Номера были написаны яркой краской на мусорных баках, стоявших в палисадах с бетонированным покрытием.

Отсчитывая номера в обратном порядке, она не испытывала знакомого возбуждения – не чувствовала ни гнева, ни волнения.

Вот он, нужный ей дом. Она подошла к окну, глубоко вздохнула и положила маленькие ладони на карниз. Потом огляделась и, подтянувшись, залезла в дом.

– Эрика! Я родила. Они ошиблись: это девочка! – кричала в трубку Ленка, тяжело дыша, как будто от изнеможения. Эрика не сразу сообразила, что ей звонит сестра.

– Ленка! Вот здорово! Как же так? Я думала, тебе еще две недели ходить?

– Ну да. Марек повел меня обедать в ресторан, и, только мы заказали, у меня отошли воды. Ты же знаешь, какой он – настоял, чтобы нам упаковали заказ, но все произошло так быстро… Начались схватки, и, когда в больницу приехали, даже обезболивания не потребовалось: она сразу выскочила.

– Как назвали?

– Эрикой, в честь тебя. Ну, и в честь мамы, разумеется, – ответила Ленка.

Эрика почувствовала, как ее переполняют эмоции, и испачканной в песке рукой отерла лицо.

– Ой, Ленка! Какая же ты умница! Спасибо. – Эрику душили слезы и захлестывало изнеможение.

– Жаль, что мамы нет рядом, и тебя, конечно, – сказала сестра, тоже со слезами в голосе.

– Да у меня тут небольшая запарка…

В трубке послышался шорох, потом телефон взял зять Эрики, Марек. Она поболтала с ним несколько минут. Ее поражала абсурдность ситуации: сама она сидела на темном берегу, а за сотни миль отсюда ее родные праздновали. Ленка снова взяла трубку и сказала, что ей нужно идти.

– Клянусь, как только закончу это дело, сразу приеду посмотреть на малышку, – пообещала Эрика.

– Ты всегда так говоришь! Не затягивай, – устало произнесла Ленка. Послышался плач младенца, и в трубке зазвучали гудки.

Эрика долго сидела на берегу – курила и пила вино, за здоровье сестры и племянницы. Небо темнело, и настроение у Эрики портилось. Она была тетей, и, хоть с сестрой они не были близки, она была счастлива за Ленку. Счастлива и в то же время расстроена, что жизнь развела их в разные стороны.