Даниэла Стил - Наследие аристократки

Просматривая вещи из ячейки, мисс Уиллоуби вдруг загрустила. Женщина, которой они были дороги, умерла в полном одиночестве, и ей даже некому было завещать те ценности, которыми она владела.

Джейн аккуратно закрыла папку, и Хэл подал ей другую, с документами. В ней лежали просроченные паспорта, из которых стало ясно, что Маргерита родилась в Нью-Йорке в 1924 году. Судя по штампам, уехала из Штатов в 1942-м и прибыла на корабле в Лиссабон. Португалия во время войны была нейтральной территорией, но Маргерита на следующий же день уехала в Англию. Там она тоже надолго не задержалась и уже через шесть недель отправилась в Рим, по специальной визе. Джейн подумала, что граф, скорей всего, заплатил кучу денег или привлек высокопоставленных друзей, чтобы перевезти невесту в Италию. В Штаты Маргерита вернулась лишь через семь лет, в 1949 году, и только на несколько недель.

Итальянский паспорт ей выдали в декабре 1942 года и уже на имя ди Сан Пиньели. Следовательно, она вышла замуж через три месяца после того, как оказалась в Европе, и сразу же получила гражданство Италии.

Еще раз Маргерита приезжала в США в 1960 году, по американскому паспорту, который продлили в посольстве итальянской столицы. На родине она задержалась всего на несколько дней. Больше поездок в Америку не было – до 1994 года, когда Маргерита навсегда переехала в Нью-Йорк. Ей тогда исполнилось семьдесят один год. Ее американский паспорт продлевался в римском посольстве, но для путешествий по Европе Маргерита пользовалась итальянским паспортом. У нее было двойное гражданство. Американское она сохранила, наверное, из сентиментальных чувств, потому что бо́льшую часть жизни – пятьдесят два года – прожила в Италии.

Также в папке Джейн нашла банковские документы, в том числе об аренде банковской ячейки, номер карточки социального страхования графини и чек на четыреста тысяч долларов, которые она получила за продажу двух колец. Но ни в одной из папок Джейн не нашла завещания Маргериты и вообще никаких сведений о ее родственниках. Кроме папок, в ящике лежали две толстые связки писем. Чернила на бумаге поблекли от времени, как и ленты голубого и розового цветов, которыми они были перевязаны. В одной связке находились письма на итальянском языке, написанные элегантным мужским почерком на плотной желтой бумаге коричневыми чернилами. Джейн решила, что они принадлежат супругу Маргериты. Письма из другой связки были на английском, и почерк явно указывал на женскую руку. Не развязывая ленты, Джейн просмотрела несколько из них. Все начинались со слов: «Мой дорогой ангел», после чего шли откровенные признания в любви, а на месте подписи стояла заглавная «М». Среди писем завещания тоже не было.

Наконец настала очередь футляров, в которых обычно хранят украшения. Джейн открывала их один за другим, изумленно глядя на содержимое.

В первом лежало кольцо с большим изумрудом прямоугольной формы. Джейн не могла сказать на глаз, сколько в нем каратов, но камень был внушительным. На внутренней стороне крышки, обтянутой красной кожей, была надпись «Картье» золотистого цвета. Мисс Уиллоуби очень захотелось примерить кольцо, но все-таки она находилась на работе, к тому же не одна. Поэтому Джейн занесла украшение в опись и отложила в сторону.

В следующем футляре оказалось еще одно необыкновенное кольцо, тоже от «Картье», но на этот раз с большим овальным рубином, украшенным россыпью бриллиантов. Открыв третий футляр, Джейн непроизвольно ахнула. Ее взору предстало кольцо с огромным бриллиантом прямоугольной огранки, более привычной для изумрудов. Украшение выглядело настолько шикарно, что Джейн в замешательстве перевела взгляд на Хэла.

– Я не знала, что бриллианты бывают такие огромные, – объяснила она свою реакцию, и Хэл улыбнулся.

– Я тоже. – Он замешкался, а потом улыбнулся шире и добавил: – Если хотите, примерьте его. Я никому не скажу.

Чувствуя себя непослушным ребенком, Джейн надела кольцо. Камень закрывал почти всю фалангу и выглядел потрясающе. Он настолько заворожил ее своим блеском, что Джейн с трудом заставила себя снять украшение.

– Вот это да! – искренне воскликнула она, и все трое рассмеялись, отчего напряженная атмосфера в комнате несколько разрядилась.

Странное это было дело и немного мрачное – изучать вещи умершего человека. Удивительно, что у женщины, владевшей такими сокровищами, не было близких людей, которым она смогла бы их завещать. Маргерита не носила украшения, но не продала их, а поместила на хранение в банковскую ячейку. Джейн не хотелось думать о том, что теперь эти красивые вещи выставят на аукцион, а вырученные от продажи деньги перейдут государству. Было бы лучше, если бы украшения перешли человеку, который ценил бы их и память о Маргерите. В противном случае эта печальная история получала еще более печальный конец.