Дмитрий Видинеев - Скиталец

Он сокрушенно покачал головой, и Элли уловила в этом жесте что-то притворное.

– Ты только посмотри на него! – весело воскликнул Скиталец, указывая пальцем в экран телевизора. – Обож-жаю этого парня! Видела, как он тому типу в морду заехал, а? Вот это я понимаю… Ну, старина Сильвестр, ну крутой мужик! Вот честное слово, когда он умрет, воскрешу его. Думаю, даже Вселенная не будет против. Сталлоне этого заслуживает. Воскрешу его и Оззи!

Элли непроизвольно улыбнулась. Она вспомнила папу, который вот так же шумно восхищался Гойко Митичем, сыгравшим множество ролей в фильмах про индейцев. Пока Скиталец говорил про воскрешение и достойных, она сидела в каком-то напряжении, а теперь расслабилась и подумала, что неплохо бы съесть еще одно пирожное.

– Вот что вы, люди, действительно хорошо умеете делать, так это фильмы снимать, – Скиталец широко улыбался. – Ты видела «Джентльмены удачи»? Раз сто смотрел и все равно смеюсь до слез. Вот это я понимаю – искусство. Настоящее искусство! Это вам не хухры-мухры!

В следующую секунду произошло то, от чего лицо Скитальца скривилось, стало злобным…

Карлик, который только что принес поднос с печеньем, неловко повернулся и опрокинул графин. Напиток растекся по столу, а несколько капель попали на экран телевизора.

В зале воцарилась тишина. Элли снова почувствовала внутреннее напряжение. Это внезапное затишье ей сейчас казалось секундами между вспышкой молнии и грозовым раскатом.

И насчет «грома» она не ошиблась.

Когда карлик начал пятиться от стола, втянув голову в плечи, Скиталец вскочил с кресла и заорал:

– Стоя-а-ать, мра-азь! – Голос был не человеческий, так мог бы реветь ветер в тоннеле.

Карлик рухнул на колени, заскулил, его серебристые глаза будто выцвели, став похожими на две грязные лужи.

– Мра-а-азь! – орал Скиталец.

Элли увидела, что он становился больше, словно внутри его была пружина, которая начала распрямляться. С треском рвалась одежда, на спине вздулся горб, с мясистым чавканьем удлинялись руки, ладони стали широкими, как лопаты.

Скиталец схватил телевизор и с легкостью швырнул его через зал. Телевизор врезался в украшенную мозаикой стену, кинескоп взорвался, обломки и осколки посыпались на пол.

Несчастный карлик дрожал всем телом. Его бледные собратья попрятались в темных проемах в стенах. А учителя застыли на своих местах, будто окаменели.

Нижняя челюсть Скитальца опустилась до уровня груди, в огромной, черной, как космос, пасти блестели белизной кривые иглы зубов.

Элли не хотела на это смотреть, но что-то мешало закрыть глаза или отвести взгляд. Она, как и учителя, сидела неподвижно, затаив дыхание.

Скиталец словно гора навис над трясущимся уродцем. Пасть – обрамленная зубами дыра – стала еще больше. Карлик заверещал, попытался уползти, но Скиталец схватил бедолагу, оторвал от пола, засунул его голову себе в пасть…

Элли вскрикнула и все же нашла в себе силы закрыть глаза. Она слышала звук раздираемой плоти, хруст костей, влажное чавканье. Перед мысленным взором начали появляться страшные образы…

С высоты птичьего полета она видела огненную волну, бегущую по осеннему лесу. Деревья в мгновения сгорали, как спички, и превращались в ничто. Волна пожирала все на своем пути, оставляя за собой черную пустыню и пепельные вихри.

Видение резко сменилось другим зрелищем: заснеженное поле и кресты с распятыми обнаженными людьми. Обледенелые тела, искаженные предсмертной мукой лица. Их было тысячи, десятки тысяч крестов, тел, лиц – застывшая холодная агония до самого горизонта.

А до ушей Элли продолжали доноситься чавканье и хруст костей.

Теперь она видела затопленный город. В воде плавали трупы людей и животных.

Образы менялись все быстрее и быстрее…

Перед глазами разрывались бомбы; люди палили из ружей и автоматов; какой-то мужчина в военной форме орал с трибуны и отчаянно жестикулировал; заборы с колючей проволокой; трубы, из которых валил густой черный дым; толпа, кувалдами разбивающая памятники на кладбище; тощий пес, ковыляющий по пустынной улице; старики в лохмотьях; детские лица и глаза, в которых пылал ужас…

– Ну вот, я опять сорвался, – услышала Элли.

Видения исчезли, сменившись темнотой, в которой мелькали красные пятна.

– Но вы же сами видели, он это заслужил.

Элли открыла глаза.

Скиталец стоял возле безголового трупа карлика, и теперь он лишь отдаленно походил на Джонни Деппа. Выпирающий из спины горб никуда не исчез, правая сторона лица выглядела так, будто ее обварили кипятком, а от черных блестящих волос остались лишь неряшливые островки на голом черепе.