Дмитрий Видинеев - Скиталец

И наступила тишина.

Молчали зрители, молчал Скиталец. Алина с долей злорадства осознала, что сделала сейчас то, что этот мир под желтым небом наверняка еще не видывал: нагло перебила могущественного демона! Если бы она поглядела влево, то наткнулась бы на уважительные взгляды некоторых учителей.

Скиталец, видимо, понял, что пауза затянулась. Он вытянул руку, указав пальцем на Алину.

– Эй, мамочка, это спектакль одного актера! Прошу, не порть своими выкриками мой страстный монолог. А то языка лишишься.

Алина не отрывала взгляда от существа внизу. Ей подумалось, что в скором времени она еще поплатится за этот выкрик, но сейчас испытывала торжество.

А Скиталец продолжил свой прощальный монолог. Говорил о выборах, которые нужно провести, чтобы проголосовать за нового лидера общества воскрешенных. Предложил кандидатуру Клауса Мунка и посоветовал ни за что не выбирать Барона Субботу, потому что он скучный. Говорил о демократии и о том, что у него везде есть глаза и что он будет приглядывать за всеми. Зрители то и дело разбавляли его речь аплодисментами и одобрительными репликами.

Алина все это время стояла, скрестив руки на груди. Смотрела на Максимку. Давешнее торжество растворилось, вернулась душевная боль.

Свою речь Скиталец закончил серией воздушных поцелуев и порывистых поклонов. А потом он развернулся и театральным размашистым жестом руки указал на широкую каменную стену между зрительскими рядами.

Алина напряглась, понимая, что начинается вторая, возможно, заключительная часть спектакля «Проводы демона».

Раздался жуткий скрежет, стена в сегменте амфитеатра начала движение вправо, открывая вид на широкую, мощенную плитами дорогу. Когда стена полностью исчезла в нише и скрежет скрытых механизмов стих, Скиталец выкрикнул:

– Пора!

Его тело стало разбухать, красные прожилки засветились ярче. Удлинялась шея, на спине рос горб, с хрустом и чавканьем фигура Скитальца меняла форму.

Алина глядела на эту трансформацию, прикусив губу. Страх, наконец, дал о себе знать, сердце пустилось в бешеный галоп, по коже побежали мурашки.

Чудовище росло. Из темной плоти вырвались отростки, которые с сухим треском надломились в нескольких местах, образовав мощные паучьи лапы. Горб пронзили изнутри острые шипы, вдоль продолговатого тела полезла щетина. Воздух вокруг чудовища дрожал, делая очертания размытыми, лишь черные дыры глаз, размером с колесо автобуса, выделялись на общем фоне четко, словно существовали сами по себе и по своим физическим законам. Каждая из шести лап приподнялась поочередно и резко, будто гигантское копье, врезалась в землю арены.

Зрители сидели молча. Лица многих были бледны. Некоторые люди глядели себе под ноги, а кто-то, особо впечатлительный, прикрывал глаза ладонями, отгородившись от жуткого зрелища.

Шея чудовища удлинялась, противоестественно вытягивалась, приближая уродливую голову к ложу, где стояли Алина, Ольга и учителя. Змеевидная шея извивалась над зрительскими рядами, паучьи лапы то поднимались, то опускались, вспарывая каменистый грунт.

Голова Скитальца достигла уровня верхней ложи. Некоторые учителя отпрянули от парапета, но в целом все держались с достоинством, не выказывая эмоций.

Алина забыла, как дышать, ее ладони вспотели, ноги стали ватными. В сознании, причиняя боль, пульсировала мысль: «Монстр из ночных кошмаров и Максимка! Они станут одним целым!» Когда Скиталец был в образе человека, все это казалось менее безумным, чем сейчас.

Голова чудовища на длинной шее медленно двигалась вдоль ложи, большие бездонные глаза поочередно осматривали учителей. А те кланялись, прощаясь с могущественным узником Древнего города. Голова на несколько мгновений застыла напротив Ольги, затем переместилась к Алине.

Алина почуяла резкий аммиачный запах, к горлу подкатила тошнота. Хотелось отвернуться, но она усилием воли заставила себя смотреть на голову существа, похожую одновременно на лошадиную и на голову какого-то насекомого. Вытянутую морду покрывала сеть трещин, в которых будто бы пульсировала раскаленная лава, а в колодцах глаз мерцали далекие звезды.

«Встретимся на той стороне, мамочка», – услышала Алина голос в своей голове. Голос, похожий на шелест листвы.

Перед мысленным взором в обратном порядке замелькали сцены из недавнего прошлого: мост через бездну, падающий во тьме снег; мертвый лес, похожий на выцветшую фотографию; битва с карликами, растерзанный труп Цезаря на пыльной дороге…