Сергей Бакшеев - Композитор

Адъютант генерала армии Алексея Васильева распахнул высокую дубовую дверь и жестом предложил Трифонову войти в кабинет. Располневший, абсолютно лысый генерал стоял около большой карты Европы, словно намечая направления будущих главных ударов. Покосившись на вошедшего, он, вместо ответа на приветствие, хмуро сообщил:

– Подполковник, с сегодняшнего дня охрану своей дочери я взял на себя. Ваших людей сменили мои офицеры.

– Но мои сотрудники – хорошие профессионалы.

– Они уже показали себя в деле. Вопрос решен! Я пригласил вас не для этого. – Генерал вернулся на рабочее место, исподлобья указал Трифонову на стул. – Меня интересует следующее. Что вам известно о преступнике? Как он выглядит? И почему он, черт возьми, охотится на лучших певиц?

– Товарищ генерал армии, мы вычислили его. Это человек с уникальными способностями. Его зовут – Марк Ривун. Ранее он использовался нашей организацией для выполнения спецзаданий, но… отбился от рук.

– Ах, вот как. Сами вырастили маньяка на нашу голову! Почему к стенке не поставили?

– Семь лет назад ему удалось скрыться. Косвенные данные говорили, что он погиб.

– Прошляпили! Есть фотография?

– Вот. Но она датирована 1952 годом. А здесь описаны приметы преступника.

Генерал взял протянутые документы.

– Хлюпик. Поэтому он и нападает на женщин. С мужиками ему не справиться.

– Хочу заметить, что он обладает странным голосом, который позволяет ему управлять людьми и даже убивать их.

– Голос? Какой, на хрен, голос! Убивает то он ножом!

– Да. Но ранее Композитор не раз использовал голос. Я сам был свидетелем.

– Композитор? Он что, писал музыку?

– И неплохую. У него разнообразные музыкальные способности. Но его сочинения присваивали другие. Возможно, сейчас он мстит за это.

– Но при чем тут певицы! Пусть режет композиторов и музыкантов.

– Действия маньяка объяснить трудно. Может быть, он сохранил личную обиду на одну из певиц, и сейчас отыгрывается на самых лучших из них. Он выбирает народных любимцев. Ваша дочь самая популярная молодая певица. Я слышал, у Марины скоро сольные концерты в Москве?

– Да. И отменять их она не собирается.

– Девушка наверняка попала в поле зрения Композитора. Вы зря отказались от услуг профессиональных охранников.

– О своей дочери я позабочусь сам! Этот подонок, – генерал потряс фотографией, – к ней и на шаг не приблизится.

– Товарищ, генерал армии, прошло более семи лет. Мы не знаем, как Композитор выглядит сейчас.

– Человека со шрамом на шее мои люди разглядят. Всё. Вы свободны. Если будет новая информация, сразу сообщать мне.

Около выхода из кабинета подполковник обернулся.

– Товарищ генерал армии, если ваши люди заметят что-то подозрительное, вы, пожалуйста, мне тоже сообщите.

Марк Шаманов одобрительно взглянул на афишу, предъявил билет и вошел в концертный зал. Он уже привык к своей новой фамилии. Паспорт, полученный в сельсовете на Алтае, помог ему устроиться частным репетитором по фортепьяно в две семьи, проживавшие в том же районе, что и Марина Васильева. Нужные рекомендации он сам организовал по телефону. Полученных денег хватало на непритязательную жизнь, а большего Композитору не требовалось. Его влекла единственная цель, ради которой он был готов на всё.

Марк прошел в зал и занял место в центре на одном из последних рядов. Он специально приобрел билет сюда. Ему не требовалось лучше видеть своего кумира на сцене, ему надо лучше слышать. А здесь прямой и отраженный звук накладываются друг на друга самым идеальным образом. Композитор пришел на заключительный сольный концерт Марины Васильевой. Девятое выступление в самом большом концертном зале столицы – и каждый день аншлаг! Трижды он слушал ее концерт через стену, прогуливаясь среди кучек взвинченных поклонников, которым не достались билеты. Их галдеж мешал наслаждаться любимым голосом.

Композитор поудобнее расположился в мягком кресле и, желая сосредоточиться, по выработанной годами привычке, прикрыл глаза. Он слушал, как за плотным занавесом настраивают инструменты и ворчат уставшие музыканты. Это слышали многие из присутствующих зрителей. Его уши резал скрип расшатанных стульев под грузными исполнителями и топот ног возбужденного администратора, подгонявшего за кулисами всех и вся. Эти звуки были доступны единицам, с чрезвычайно обостренным слухом. Но его чувствительность простиралась дальше, за неподвластные никому горизонты. Словно невидимый ветерок он пронесся через сцену, попетлял по коридорам и протиснулся в узкую щель под дверцей гримерной.