Кит Маккарти - Тихий сон смерти

— Ну, связи можно установить только приблизительно, но доказать, что «Пел-Эбштейн» использует «Уискотт-Олдрич» в преступных целях, нереально. Здесь столько пересечений с другими компаниями, что сама постановка вопроса, в сущности, теряет смысл.

Он ушел, не расставшись с надеждой на большее, нежели то, что сумел получить. Чувство такта и природная застенчивость не позволяли Стюарту напрямую говорить о своих чувствах и желаниях. После его ухода Елена провела какое-то время в раздумьях, и единственным советчиком ей была тишина. Юридических доказательств связи «Уискотт-Олдрич» и «Пел-Эбштейн», возможно, и не существовало, но ведь должны быть и другие способы установить истину! Она уже не сомневалась, что за историей с Марком Хартманом стоит «ПЭФ».

Жан-Жак Ренвьер сидел в маленьком кафе недалеко от Музея Пикассо в Париже и ждал, когда ему подадут пастис. Уже несколько месяцев он ничем не занимался и вообще не имел ни малейшего желания устраиваться на какую-либо работу — жизнь была слишком прекрасна, чтобы растрачивать ее на всякую ерунду. Дафна, его вновь обретенная и любвеобильная подружка, опаздывала (правильнее было бы сказать, как всегда опаздывала), но Жан-Жак считал, что деньги влияют на время так же, как масса и энергия, так что ничего, он ей простит.

Размышляя о жизни, он улыбался. Наконец-то ему повезло, теперь в этом можно было не сомневаться. После того страшного пожара в лаборатории он, разумеется, размышлял о будущем. Что-то станется с ним теперь? Тревогу усилили слухи, что «ПЭФ» собирается вообще прикрыть проект. Будучи лабораторным техником, Жан-Жак относился к разряду наемных работников, а не к интеллектуалам высокого полета, и прекрасно понимал, что в любой компании к таким, как он, относятся немногим лучше, чем к животным, за которыми ему приходилось выгребать дерьмо. Рассказывая о своей карьере подружке, Жан-Жак, разумеется, говорил совсем иное. Это просто чудо, иначе как везением это не назовешь: после пожара ему предложили не только продление контракта, но и работу на родине.

В общем, руководство «ПЭФ» проявило к персоне Жан-Жака Ренвьера необычайное внимание. По правде говоря, именно это его и тревожило.

Первое, что он подумал, — не в Протее ли дело…

Но результат анализа крови оказался отрицательным, а беспокойство компании о его, Жан-Жака, судьбе было вызвано тем, что он, принимая участие в секретном проекте, стал обладателем информации, составляющей коммерческую тайну. По крайней мере, так ему тогда объяснили.

Вот почему он счел за лучшее все-таки уйти из «ПЭФ» и теперь пытался завязать неофициальные контакты с одним из конкурентов компании — «Ли-Фромини».

Но где же Дафна? По телефону она сказала, что едет с Монмартра от бабушки — старуха неплохо устроилась, в очередной раз подумал Жан-Жак. Дафне приходилось ублажать старую перечницу, поскольку всеми материальными благами в своей жизни она была обязана ей. Что ж, он, Жан-Жак, подождет, времени у него хоть отбавляй, а потому еще одна рюмка пастиса не помешает, подумал он. Он повернулся, чтобы обратить на себя внимание официанта, и, когда снова повернулся к столу, с удивлением обнаружил, что напротив него сидит человек.

— Мсье Ренвьер?

И сидит, стало быть, не просто так. Человек был невысокого роста, чуть полноватый. Незнакомец обладал добрыми глазами неопределенного цвета и небритыми щеками.

— Я из «Ли-Фромини», — представился незнакомец.

Жан-Жак удивился, но радость быстро затмила в нем все остальные чувства.

— Я не думал, что вы свяжетесь со мной так быстро.

Ответом ему стала приветливая улыбка.

— Поверьте, мсье, ваш звонок весьма заинтересовал нас. Очень, очень заинтересовал. Мы можем поговорить?

Жан-Жак замялся:

— Сейчас должна прийти моя девушка. А мы могли бы встретиться в другой раз? Ну, скажем, завтра?

Еще одна очаровательная улыбка. Но, несмотря на кажущееся расположение к Жан-Жаку, незнакомец покачал головой. Он указал на автомобиль, стоявший вопреки всем правилам парковки перед самым кафе.

— Увы, завтра не получится. Мой босс вон в той машине, и он хочет говорить с вами немедленно.

Жан-Жак продолжал колебаться, но, покрутив головой и убедившись, что Дафны все еще не видно, согласился.

— Хорошо, только недолго.

Он поднялся из-за столика и направился к машине в сопровождении коротышки как раз в тот момент, когда официант принес пастис.

Выпить его, увы, Жан-Жаку не довелось. Минутой позже он был убит выстрелом в висок на заднем сиденье того самого автомобиля, а еще через два часа похоронен в специально выкопанной известковой яме где-то к северу от Орлеана.