Р. Скотт Бэккер - Нейропат

Томас скривился.

— Она все еще не хочет давать показания. Предпочитает отсиживаться за решеткой.

Кошмар, вызванный появлением Нейла, в последующие дни пару раз приобретал сюрреалистические оттенки. Арест Норы был самым ярким среди них. Простая мысль об этом провоцировала ощущение недоверия, похожее на то, что он ощутил после взрыва башен-близнецов, чувство, что кто-то запустил киноленту в Большом Просмотровом Зале и тень зловещего сценария надвигается на реальный мир.

Нора отказывалась верить, что Нейл имеет хоть какое-то отношение к происходящему.

Она любила его.

«Нейл и Нора».

— Бе-е-е-едная, бе-е-едная деваха, — сказал Миа, подражая ломаному шотландскому языку Фрэнки.

С того момента, когда Томас рассказал ему про Нору и Нейла, Миа проникся неискоренимой неприязнью ко всем потаскухам.

— Мне ее жаль, — признался Томас.

— А не следовало бы. И поделом сучке.

Томас ухмыльнулся, вспомнив старую тираду Миа но поводу «честных эпитафий».

— А я-то думал, ты хочешь, чтобы на твоем могильном камне выбили что-нибудь вроде…

— Вроде чего?

— «Да не бросит первым камень…»

— Это если ты живешь в Израиле. Да-да, называй меня теперь ханжой. Так или иначе, свою эпитафию я изменил.

— И как же она звучит теперь?

Миа воздел руки наподобие шатра.

— «В конце концов, это не смешно».

Томас рассмеялся, хотя что-то во всем этом вызвало у него мягкий толчок отвращения.

— А ты, оказывается, умник.

Улыбка зазмеилась на кислом лице Миа.

— Кстати, уж коли насчет горизонтального положения, — сказал он, — то как там дела со специальным агентом Самантой Логан?

Томас ухмыльнулся. Уже одно упоминание ее имени навело его на кое-какие мысли.

— Она как раз вернулась из Нэшвилла. Какой-то телепроповедник Джеки Форрест пропал без вести несколько дней назад.

Услышав об исчезновении Джеки Форреста, Томас спустился в подвал порыться на книжных полках, где он хранил учебники, которые присылали ему издатели-доброхоты и которые ему было лень выбросить. Он нашел то, что искал, сравнительно быстро, не только по безвкусному показному блеску корешка, но и потому что книга стояла рядом с заблудшим экземпляром его собственного труда «Сквозь потемки мозга». Совпадения иногда бывают такими жестокими.

Книжка, автором которой значился Джеки Форрест, называлась «Новый герой. Почему гуманизм это грех?» и была восьмилетней давности реликтом недолгого флирта Норы с фундаментализмом. Томас был все еще не в силах забыть, какое облегчение испытал, когда жена возвестила о своем возврате к агностицизму. Тогда Томас решил, что ему удалось доказать Норе, как неярко свечение, исходящее от Иисуса, по сравнению со светом Разума, но теперь ему казалось, что определяющим фактором была ее интрижка с Нейлом. Когда дело дошло до ее бессмертной души, Нора склонилась на сторону траха.

— Они думают, это как-то связано с Нейлом? — спросил Миа.

— Похоже на то. По крайней мере, Джеки Форрест подходит к типу жертв. Полудурень-полузнаменитость.

Миа покачал головой. За этим последовало недолгое молчание, во время которого Томас вообразил проповедника, пронзительно вопящего в каком-нибудь вонючем подвале или, подобно ему, пытающегося крепиться. Несмотря на предписание агента Атты, Томас продолжал держаться в курсе событий, связанных с делом Нейла. Миа был не просто любителем совать нос в чужие дела, но был таковым неустанно, и против его добросердечного любопытства невозможно было устоять. С некоторой обреченностью Томас рассказывал ему все обо всем — и после этого чувствовал себя лучше. Миа был прозорлив и, что, пожалуй, еще более важно, проявлял честность в ответных реакциях.

Но когда дело дошло до личного семантического апокалипсиса Нейла… Иногда даже Миа проявлял своего рода сожаление.

«Когда ты сказал, что он свихнулся, — заявил он позавчера, — я подумал о реках крови, ножах, отрезанных титьках. Нет, тут другое. Это по ту сторону болезни и здоровья».

Его сосед номер один ступил на почву любопытства-сгубившего-кошку и понял это. Миа откашлялся.

— Так ты уже вставил Сэм или нет?

«Неуклюжий способ сменить тему, — подумал Томас. — Но все к лучшему».

— Ты о чем?

— Да брось ты… Провел частное расследование?

— Так у тебя на нее тоже стоит?

— Еще как, — ответил Миа, внеся в беседу задушевную теплоту. — Не будь тут всякого такого, я бы своего не упустил. Сидели бы мы с тобой и толковали о кошечках и футболе.