Джеффри Дивер - Пустой стул

Негр был высокий; приподнявшись на цыпочки, он смог заглянуть в окно камеры. Мейсон обратил внимание на лакированные ботинки — и воспылал еще большей неприязнью к чужаку. Интересно, скольких людей тому уже пришлось убить?

— Она там, — сказал негр. — Одна.

— Камера Гаррета с противоположной стороны.

— Вы заходите спереди. А сзади в тюрьму можно попасть?

— Я же заместитель шерифа, забыли? У меня есть ключ, и я могу отпереть дверь, — ехидным тоном произнес Мейсон, гадая, не имеет ли он дело с полным придурком.

Ответ негра также был пропитан издевкой.

— Я лишь спрашивал, есть ли там дверь . Что мне не известно, поскольку я ни разу не был в вашем болоте.

— А. Да, дверь есть.

— Тогда пошли.

Мейсон вдруг обратил внимание, что пистолет уже у негра в руке, но когда он успел его достать, полицейский не заметил.

Сакс сидела на скамейке в камере, словно загипнотизированная следя взглядом за движениями мухи.

Как она называется? Гаррет определил бы это за одно мгновение. Мальчишка представляет собой просто кладезь знаний. Неожиданно у нее мелькнула мысль: наступает момент, когда ребенок в чем-то превосходит своих родителей. Должно быть, это прекрасно — сознавать, что творение рук твоих становится лучше тебя. Но в то же время это и немного грустно.

Теперь ей не суждено больше испытать эти чувства.

Сакс снова подумала о своем отце. За все годы работы в полиции он ни разу не выстрелил из своего револьвера. Как ни гордился он дочерью, его беспокоила страсть Амелии к огнестрельному оружию.

— Стреляй в самую последнюю очередь, — не раз предупреждал он ее.

О, Джесс… Что она может тебе сказать?

Конечно, ничего. Ни слова. Тебя больше нет.

Сакс показалось, что за окном камеры мелькнула чья-то тень. Но она не обратила на это внимания. Теперь все ее мысли были прикованы к Райму.

Ты и я. Ты и я.

Она вспомнила, как несколько месяцев назад они лежали в просторной кровати у него дома в Манхэттене, смотря по телевизору современную стилизованную постановку «Ромео и Джульетты». Во время заключительных сцен спектакля Амелия Сакс вдруг осознала, что их с Раймом, как и персонажей трагедии Шекспира, тоже в каком-то смысле соединило небо. И тут же у нее мелькнула другая мысль: им так же суждено умереть вместе.

Она не осмелилась поделиться этой мыслью с рационалистом Раймом, не имевшим в мозгу ни одной сентиментальной клетки. Но это предчувствие, укоренившееся в сознании, по какой-то необъяснимой причине вселяло в душу Сакс спокойствие.

Однако сейчас она не могла найти утешения и в этой странной мысли. Увы, теперь — благодаря ей — им суждено жить и умереть порознь. Они…

Дверь распахнулась, и в камеру вошел полицейский. Сакс его узнала. Это был Стив Фарр, шурин шерифа Белла.

— Привет, — окликнул ее он.

Сакс кивнула. И вдруг обратила внимание на две вещи. Во-первых, на часы «Ролекс» на руке Фарра, стоившие не меньше половины годового жалования простого полицейского штата Северная Каролина.

Во-вторых, Фарр был вооружен, и кобура была расстегнута.

Несмотря на категорическое предупреждение на двери, ведущей к камерам: «ПЕРЕД ТЕМ КАК ВОЙТИ В ЭТО ОТДЕЛЕНИЕ, ОСТАВЬТЕ ВСЕ ОРУЖИЕ В СЕЙФЕ».

— Как поживаете? — спросил Фарр.

Сакс молча посмотрела на него.

— Вижу, сегодня у вас нет настроения болтать, да? Что ж, мисс, у меня для вас хорошие новости. Вы свободны.

Он потрепал свое оттопыренное ухо.

— Свободна?

Фарр достал ключи.

— Точно. Установлено, что выстрел был сделан случайно. Так что вы можете идти на все четыре стороны.

Сакс внимательно всмотрелась в его лицо. Фарр избегал встречи с ее взглядом.

— А как же постановление о прекращении дела?

— Это еще что? — спросил Фарр.

— Человека, которому было выдвинуто обвинение в преступлении, можно освободить только на основании постановления о прекращении дела, подписанного прокурором.

Отперев решетку, Фарр отошел — держа руку у кобуры.

— О, возможно, так принято в больших городах. Но у нас тут все в тысячу раз проще. Знаете, про нас, южан, говорят, что мы медлительны. На самом деле это совсем не так. Мы умеем действовать очень расторопно.

Сакс осталась сидеть на койке.

— Могу я спросить, почему вы вошли в камеру с оружием?

— А, вы про это? — похлопал по кобуре Фарр. — У нас на этот счет нет строгих правил. Вставайте. Вы свободны. Другие на вашем месте прыгали бы от радости.

Он указал на заднюю дверь.