Виктор Каннинг - Дерево дракона

– Так что же, значит, будут и другие смерти?

– А почему вы спрашиваете? – Моци пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на часового, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

– Потому что я знаю Миетуса. Я допускаю, что ваш план вполне удачен, хотя и не прошу вас посвящать меня в его подробности, ибо понимаю, что вы все равно ничего мне не расскажете. Но любой, даже самый лучший план, если его будет осуществлять Миетус, будет сопровождаться неоправданной жестокостью и насилием. Вы же знаете это.

– Интересно, а кого бы вы тут хотели спасти? О ком так беспокоитесь? – спросил Моци, сверля ее взглядом и вспомнив, как майор Ричмонд прикрывал рукой трепетавшую на виске жилку.

Интересно, заметила она тогда, что с ним происходило? Может, и не заметила. Иногда женщины бывают на удивление слепы, а чаще просто прикидываются, что ничего не замечают.

– Они англичане, – просто сказал Хадид. – С какой стати мы должны кого-то спасать?

Мэрион гордо выпрямилась:

– Я была с вами раньше, и я с вами сейчас. Никто не может подвергнуть сомнению мою преданность. Но… – Она с вызовом посмотрела на них. – Мне противно убийство. Иногда даже начинает казаться, что вас совсем не интересует судьба Кирении.

Разве вы не желали мирного будущего своей стране? Разве не за него мы боролись? Но теперь я думаю, что вас интересует одна лишь борьба. Вы находите в ней удовольствие. И когда добьетесь того, чего хотите, для Кирении, то почувствуете себя ненужными и потерянными.

– Ты просто дура, – спокойно проговорил Хадид.

Мэрион плотно сжала губы, пытаясь сдержать гнев.

– А ты? По-моему, и для тебя не трудно найти название.

Хадид дернулся в ее сторону, но Моци положил руку ему на плечо и улыбнулся:

– Ни к чему сейчас оскорбляться и обижать друг друга. Мэрион права. Когда ты сражаешься, то не можешь думать о чем-либо еще, и настоящий мужчина не может не получать удовольствия от борьбы. Только было бы неверным полагать, что нам безразлично будущее Кирении и что мы считаем в порядке вещей убить человека безо всякой причины. Смерть этого солдата вызывает сожаление, но она была необходима.

– И когда же состоится побег?

– В наши планы вовсе не входят новые жертвы, поверьте.

Но нельзя сделать вино, не раздавив виноград.

– Тогда пусть это произойдет скорее. И будем надеяться, что Миетус поймет то, что вы сейчас сказали.

Слова ее прозвучали строго и властно, вызвав гнев у Хадида, он снова дернулся, но Моци, удержав его руку, проговорил:

– Вы говорите все это с определенной целью?

– Да, и вы это знаете. Я уже сказала, что мне противно кровопролитие, но я скажу больше. Мне противны вы оба и ваша Кирения, но я останусь с вами до конца. Я любила Кирению и делала для нее, что могла. Я сделала для нее даже больше, чем другие, и ничего не просила взамен… Но я не могу жить прошлым. Теперь я вижу, что мне не надо было ехать сюда.

– Ваше пребывание здесь очень важно. Люди во всем мире восхищаются вами, – сказал Моци.

– Однако всему приходит конец. Только здесь я поняла это.

Когда мы вернемся в Кирению, я оставлю вас. Я буду вам уже не нужна, уеду в какую-нибудь далекую страну, пусть обо мне забудут. – Она была возбуждена и слегка дрожала, удивленная собственным неожиданным признанием. Она видела, как Хадид в гневе закусил губу, зато на невозмутимом лице Моци играла слабая улыбка, и Мэрион отчетливо понимала, кто из них двоих по-настоящему опасен. Но то, что она сказала, было сущей правдой: ей было противно все, теперь она поняла это окончательно, ощутив вдруг смертельную усталость. Кирения – прекрасная страна; вместе с нею в их власти оказались судьбы тысяч простых людей, но в их руках эта страна превратилась в нечто страшное и грязное, кишащее жестокостью и насилием…

И вот только теперь она смогла отогнать от себя тень этих двоих, заслонявших от нее правду. И захотела другой жизни, в которой не будет места всей этой грязи.

Тихим голосом, в котором слышалась откровенная угроза, Хадид проговорил:

– Если ты предпримешь что-нибудь против нас, тебе не жить.

Мэрион презрительно рассмеялась:

– Подходящий случай перерезать мне горло, не правда ли?

Ну что ж… Только уверена, ты не способен на это. Уж кто бы мог сделать это, так только Моци. Чтобы убить женщину, нужно иметь смелость.

Моци встал между ними:

– Ваши требования справедливы. Вы много сделали для нас.

Потерпите, осталось недолго. Когда мы вернемся в Кирению, вы получите свободу. Мы будем великодушны и не станем держать вас. А теперь давайте закончим этот разговор – часовой смотрит на нас. Даю вам слово, что по возвращении в Кирению вы получите свободу.