Сергей Кулаков - Всемогущий

Впрочем, Егора все это не интересовало. Он смотрел перед собой расширенными глазами, но видел не дорогу, улицу и фонари, а мелькающие перед ним видения. Он думал о том, что все это – правда: прогнозы ученых, страхи обывателей, библейские пророчества. Можно не верить предсказаниям гибели Земли и человечества, можно смеяться над голливудскими фильмами-катастрофами, можно молиться и соблюдать строжайший пост, выпрашивая прощение себе и своим ближним. Но грядущего не избежать. Все, чему суждено сбыться, – сбудется, теперь Егор в этом не сомневался. Он не знал, как далеко смог заглянуть и через сколько сотен лет города-тоннели и марширующие роботы станут реальностью. Но он знал, что гриб атомного взрыва, развязавший новую войну, встанет над землей очень скоро, и что еще в этом веке на человечество обрушатся бедствия, которых оно доныне не знало.

– Слушай, а что это было за зеркало? – спросил Дикий, которому показалось, что Егор слишком мрачен и что его не мешает, для пользы дела, немного отвлечь.

– Зеркало? – переспросил Егор, уловив только последнее слово. – Так…

Он замолчал, снова проваливаясь в свои видения, но Дикий был настойчив.

– Ты там видел что-то, да? – спросил он.

– Видел, – нехотя сказал Егор.

– А что?

Егор вздохнул и покосился на своего спутника. Тот смотрел ясно, как ребенок, который спросил, почему вода мокрая, и искренне ждет ответа. И попробуй ему не ответь.

– Мало хорошего, – проговорил Егор, отворачиваясь.

– Что, совсем? – встревожился Дикий.

– Да…

Дикий помолчал.

– Война? – спросил он.

Егор кивнул.

– Ядерная?

Так как Егор не ответил, Дикий тоже замолчал. Но через несколько минут не выдержал.

– Скоро? – спросил он.

– Раньше, чем хотелось бы, – буркнул Егор.

– Черт! – вырвалось у Дикого.

– Ты чего? – удивился Егор.

– Сестра!

Егор только сейчас спохватился и понял, что ему не стоило так откровенничать. Если у Дикого и было что за душой, так это сестра, ради которой он, ни секунды не раздумывая, пожертвовал собственной жизнью. И вот теперь оказывалось, она в любом случае обречена.

– Если ты о сестре, то не бойся, – сказал Егор. – Свою жизнь она прожить успеет.

– Отвечаешь? – спросил Дикий.

«Шпана», – подумал Егор.

– Отвечаю, – твердо сказал он.

– Ну, тогда все в порядке, – повеселел Дикий.

Он сел поудобнее, отчего джип заходил ходуном, и грубое лицо его осветилось нежной улыбкой.

– Она у меня классная, – сообщил он. – Отличница и все такое. А как поет! Соловей. В консерваторию хочет поступать. Хочет быть второй Каллас.

– Здорово, – отозвался Егор.

Дикий покосился на него:

– Слушай, а ты не мог бы как-нибудь заехать к ней? Ну, потом, когда я… В общем, после всего.

– Ты уверен, что тебе этого хочется? – спросил Егор.

Он глянул прямо в глаза Дикому, и тот вздрогнул.

– Да, – сказал он. – Ты прав. Лучше не надо.

Он помолчал.

– А мне много осталось? – спросил он.

– Немного, – жестко ответил Егор.

Дикий только кивнул, но на лице его по этому поводу не отразилось ровно никаких чувств.

Они ездили по городу уже около часа. Надо было принимать решение. Но то, что видел Егор перед последовавшими за тем картинами будущего, было так болезненно, что он никак не отваживался к этому прикоснуться. Предательство всегда страшно. К нему невозможно привыкнуть, оно поражает в самое сердце. Недаром Цезарь перестал сопротивляться, когда увидел среди своих убийц Брута.

Но нерешительность Егора ставила под сомнение возможность расправы над теми, кто его похитил и принудил к сотрудничеству. А пока он не избавится от тех, кто претендует на роль хозяина его жизни, он не сможет обрести свободу, даже если окажется далеко отсюда. Люди, подобные человеку с седым ежиком волос, от своих планов не отказываются. Они идут по следу так долго, как того требует их врожденная натура хищника, и им в нынешнем мире не преграды океаны и законы других стран. Поэтому надо решать проблему здесь, и чем быстрее, тем лучше.

Итак, что стало известно Егору?

Профессор Никитин предал его. И Жанна предала его. И оба они были заодно с человеком на крыше. Они обсуждали возможность эксплуатации Егора так же спокойно, как если бы речь шла о кухонном комбайне или компьютере. Никитин, правда, пытался напомнить об опасности чрезмерной нагрузки. Но это была всего лишь забота механика о механизме, не более. Жанна и вовсе светилась радостью. Зная, что Егор в плену, что он превращен в безличную куклу, она вела себя так, как будто никогда не знала о его существовании. А ведь они были близки и между ними существовало то доверие, та теплота, которые характеризуют только самые прочные чувства. Оказалось, он заблуждался. Он, взрослый мужчина, опытный сердцевед, дал провести себя, как потерявший голову юнец. Он догадывался, что она со своим даром как-то воздействует на него. Но чтобы она внушала ему любовь, а за его спиной занималась гнусными делишками, – об этом он и подумать не мог.