Дуглас Престон - Граница льдов

Капитан Бриттон рассмеялась, веселый звонкий звук заглушил грохот, доносившийся снизу. Оба мужчины повернулись к ней.

— Не забывайте, мистер Ллойд, — произнесла она твердо, — пока этот метеорит ничей. И нас отделяет от него огромное водное пространство.

Борт «Ролваага»

26 июня, 0 часов 35 минут

Макферлейн перешагнул порог люка и аккуратно закрыл за собой стальную дверь. Он стоял на самом верху корабельной надстройки, и у него было такое чувство, словно это крыша мира. Гладкая поверхность Атлантики, пятнистая в слабом свете звезд, лежала более чем в ста футах под ним. Легкий бриз доносил далекий крик чаек и удивительно пах морем.

Макферлейн прошел вперед к перилам и ухватился за них руками. Он думал об огромном корабле, который будет ему домом в течение следующих нескольких месяцев. Прямо у него под ногами находился мостик, а под ним — целый этаж надстройки, по каким-то загадочным причинам оставленный Глинном незанятым. Под ним располагались каюты старших офицеров. А еще шестью этажами ниже лежала главная палуба, протянувшаяся до носа на одну шестую мили. Всплеск звездного света обрисовал носовую часть полубака. Там осталась система трубопроводов и вентильной арматуры танка, вокруг были размещены многочисленные старые контейнеры, ставшие лабораториями и производственными помещениями. Все вместе было похоже на детский город из деревянных кубиков.

Вскоре ему предстоит присутствовать на «ночном ланче». Это будет первая официальная трапеза на борту корабля. Но он должен был сначала подняться сюда, чтобы убедить себя — плавание действительно началось.

Макферлейн глубоко вдохнул, пытаясь выкинуть из головы суету последних дней: размещение лабораторий и электронного оборудования. Он крепче ухватился за перила, чувствуя, как в нем нарастает радость. «Похоже, это произошло», — подумал он. Даже тюремная камера в Чили казалась предпочтительней присутствия Ллойда, постоянно заглядывающего ему через плечо, заранее озабоченного несущественными мелочами. Что бы ни ожидало их в конце плавания, чем бы ни оказалась находка Нестора Масангкея, они наконец в пути.

Макферлейн повернулся и прошел до кормового ограждения. Из глубины судна доносилось еле слышное монотонное гудение двигателей, но здесь, наверху, не чувствовалось даже намека на вибрацию. Он увидел вдалеке мигающие проблески маяка на мысе Мэй: один короткий, один длинный. После того как Глинн оформил документы таможенного досмотра, используя только ему известные частные каналы, они под покровом ночи покинули порт Элизабет, до конца сохранив секретность. Скоро они выйдут на главные морские пути, пролегающие за континентальным шельфом, и повернут на юг. Если все пойдет по плану, через пять недель они снова увидят этот маяк. Макферлейн попытался представить, что будет, если они успешно завершат миссию: неистовый шум, научное открытие и, возможно, его собственная реабилитация.

Макферлейн горько улыбнулся про себя. В жизни так не бывает. Проще представить себя снова в Калахари, с достаточным количеством денег в кармане, слегка пополневшим на корабельных харчах, разыскивающим неуловимых бушменов для продолжения поисков метеорита Окаванго. Но что бы он ни сделал, уже не изменить того, как он обошелся с Нестором, особенно теперь, когда его друг и партнер умер.

Макферлейн почувствовал, что к запаху моря примешался аромат табака. Оглядевшись, он понял, что он не один. На дальней стороне сигнального мостика в темноте мигнула красная точка и снова исчезла. Кто-то тихо стоял там — собрат пассажир наслаждался ночью.

Потом красная точка дернулась и закачалась, когда человек поднялся, чтобы подойти к нему. С удивлением Макферлейн понял, что это Рейчел Амира, сотрудник Глинна и его собственный, не внушающий доверия ассистент. Между пальцев ее правой руки была зажата толстая, выкуренная до последних нескольких дюймов сигара. Макферлейн тихонько вздохнул, недовольный вторжением этой язвительной женщины в его размышления.

— Чао, босс. Будут какие-нибудь приказания?

Макферлейн промолчал, почувствовав досаду при слове «босс». Он не нанимался никем руководить. Амира не нуждается в няньке. Она и сама не выглядит довольной этим назначением. О чем Глинн думал?

— Три часа в море, а мне уже надоело, — сказала она, протянув сигару. — Не желаете?

— Спасибо, нет. Хочу почувствовать вкус еды.

— Корабельной стряпни? Вы, должно быть, мазохист, — предположила Амира и с тоскливым вздохом оперлась на перила рядом с ним. — Этот пароход вызывает у меня дрожь.