Андрей Рубанов - Живая земля

Денис ничего не сказал. Он хотел гордо воскликнуть, что минимум один рейс выдержит без особых проблем, и Глеб как друг должен дать ему возможность заработать. Тем более что он, Глеб, знает ситуацию Дениса – деньги нужны на лекарства для матери. Но Денис всегда считал себя умным человеком, а умные люди умеют и любят учиться у тех, кто еще умнее. И опытнее. За годы, проведенные рядом с умным и опытным старшим товарищем Глебом Студеникиным, Денис научился у старшего товарища Глеба Студеникина осторожности.

Вторая ходка – да, можно попробовать. Но если засада? Судорога? Если обстреляет патрульный вертолет? А новичок Денис после первого рейса еле ноги передвигает. В патруле тоже не дураки служат. В патруле знают: тайная жизнь в заброшенных небоскребах начинает бурлить именно в самые глухие предрассветные часы.

Студеникин прав. Один раз сходил – пока хватит. Жадность фраера губит.

Он всегда прав, Студеникин. Он только один раз за два года оказался не прав.

Когда увел у Дениса его девушку Таню.

– Глеб, – позвал он. – Ты такой выносливый из-за мяса?

– От природы, – ответил Студеникин, через плечо. – Но мясо надо есть обязательно. Хочешь быть при деньгах – бегай быстро. Хочешь быстро бегать – жри мясо.

– Хочешь жрать мясо – будь при деньгах, – продолжил Денис.

– Да. Ты прав. Замкнутый круг. Трать, жри, бегай… Неприятно понимать, что ты бегаешь по кругу.

– А как из него выйти?

– Никак.

Через полтора часа – когда добрался до дома и поднялся на этаж – опять подумал, что Глеб все решил правильно. Ноги, в общем, действовали, несли тело, не подгибались и не дрожали – но гудели так, что отдавалось в затылке. На двенадцатый уровень, к себе, еще дошел – но вряд ли дошел бы на сотый, с полной канистрой за плечами.

Двенадцатый был не самый хороший этаж, но и не самый плохой. А с квартирой вообще повезло. На двоих с матерью – три отдельные комнаты. Из всей пестрой толпы друзей и знакомых Дениса только Глеб Студеникин жил без соседей; но он был особенный человек. Не такой, как другие.

Когда Денис думал про Глеба, он всегда мысленно располагал его отдельно ото всех. «Все», включая даже мать и Таню, были отдельно, а Глеб Студеникин – отдельно. Разумеется, в реальности Глеб существовал точно так же, как в голове Дениса: отдельно ото всех. Снимал шесть комнат на лихом девятнадцатом уровне, в башне «Маршал Жуков».

Что касается Дениса и его матери – когда-то они тоже имели соседа. Одного. Потомственного бездельника, бывшего конченого травоеда. Бывший конченый очень любил в сильном подпитии ввалиться на кухню и прохрипеть свою любимую фразу: «Раньше ложками жрал, а теперь – стаканами пью!» Стрезву вел себя мирно, все время мрачно вздыхал и сутками напролет слушал «Радио Радость». Семь лет назад соседу надоела пшеничная водка, скромная жизнь и необходимость работать каждый день, и «Радио Радость» тоже надоело – и он прыгнул в окно. Синдром Смирнова. В те времена много таких бывших конченых прыгало из окон. Не помогали ни духоподъемные радиопередачи, ни психологи, ни священники с тихими голосами, ни даже лекарства, включая сильнодействующий цереброн.

Комнаты покойного опечатали, новичков не вселили. Власти не поощряли желающих жить выше двенадцатого этажа. Подача воды и откачка продуктов жизнедеятельности с уровней выше десятого отбирали слишком много дефицитной энергии. Власти хотели, чтобы граждане расселялись коммунально, меж пятым и десятым. Каждому по комнате, два туалета на пять семей, общая кухня, благородно и умеренно, в полном соответствии с главной национальной идеей: «Сберегай и береги сбереженное». Сама власть при этом держала свои конторы на вторых этажах. Для солидности. На первом уровне – бизнес, на втором – власть, начиная с третьего – жилая зона, в том же порядке: сначала коммерсанты, этажом выше – чиновники, а с пятого по десятый – все остальные законопослушные. С двенадцатого до двадцатого – менее законопослушные, молодежь, оригиналы, богема, авантюристы и прочая публика, кому не лень таскать по лестницам ведра и сумки.

Когда лифты отключены и демонтированы, когда выражение «пошел в лифт» означает примерно то же самое, что «пошел на хуй» – вопрос этажности приобретает первостепенное значение.

А на тридцатом этаже все ведущие наверх лестницы, лифтовые шахты и вентиляционные колодцы замуровали еще до того, как Денис пошел в школу.

Но три комнаты на двоих, пусть и на двенадцатом, – это круто. Все завидовали Денису. Даже веселая ироничная Таня завидовала. Иногда он думал, что маленькая гордая девочка с ярко-голубыми глазами и ярко-красным ртом ходила к нему именно по причине отсутствия соседей в его квартире. Денис был очень зол на Таню в первые месяцы после того, как она сбежала к Студеникину, и подозревал бывшую подругу во всех грехах. Даже в том, что она искала себе выгодную партию. Не любимого человека, одного на всю жизнь – а всего лишь отдельную квартиру без соседей.