Михаил Логинов - Битва за Кремль

Подруга сказала, что все же интересны.

— Ну, к примеру, говорит: «Достройка нового гаража при администрации: один миллион, четыреста тысяч рублей. Ремонт действующего гаража — двести тысяч. Запланировано приобретение автомобиля „мерседес-бенц“ в средней комплектации на миллион двести тысяч. На вторичном рынке можно купить за семьсот тысяч. Или еще год на старом покататься. Бетонный пешеходный мост через Кувшинку — два миллиона семьсот тысяч. Деревянный — восемьсот тысяч».

— Подготовились, — заметила Лиза.

— В том-то и дело, что так подготовились — не поспоришь. Тут и цифры, и подрядчики. Да еще намеки мелькают: мол, пешеходный мост через ручей потому и хотели сделать бетонным, чтобы заказ не прошел мимо тестя. Все упомянули, даже юбилейную книгу о городе за триста тысяч — и тут же типография, где такой же тираж за двести тысяч сделают. И тут поддел: мол, типография, где берут триста тысяч, принадлежит сыну главы.

— Как же так можно, при людях-то! — ахнула Лиза.

— Вот я и говорю. Полпред встал, своего докладчика прервал: «Спасибо, Ваня. Я уже насчитал экономию на шесть миллионов, хватит и койки сохранить, и ставки. Не хотите „спасибо“ сказать?» Борисыч что-то бормочет, а полпред уже без всяких улыбочек: «Теперь вопрос: а почему для этого мне пришлось приезжать? Почему мои люди два дня поработали с вашим бюджетом и нашли выход, как сохранить и детских преподов, и места в больнице? Чем вы тут занимаетесь?» Не сказал даже, рявкнул, — испуганным голосом продолжила Люда. — Я ойкнула от неожиданности. А он ко мне обернулся и посмотрел — я чуть со стула не упала. Он: «Знаю, чем занимаетесь — людей пугаете, чтобы не жаловались на увольнения! Мол, вались все к едрене-фене — и образование, и медицина, а люди должны все равно благодарить вас за счастливое детство и веселую старость. Правильно понял?»

Лиза заметила, что так можно и заикой стать.

— Не знаю, как пережила. А полпред продолжает: «Ваш район теперь у меня на контроле. Хоть одну больничную койку сократите, хоть одного тренера уволите, хоть одного жалобщика премией обидите — гарантирую уголовную оптимизацию. Веришь?» Тот говорит: «Верю». А полпред улыбнулся, будто и не орал, говорит: «Вот документы, переписывайте бюджет. Бог в помощь». И к дверям.

Дым, затянувший Ленинградскую область, одинаково пакостил и автокрану с его черепашьим скоростным ограничением, и спецтранспорту, кому ограничения не писаны. Так что конвой, летящий из Усть-Луги в обычном составе (фургон с бананами, впереди машина сопровождения), все же за сотню не разгонялся.

Потому, когда впереди появилась вереница знаков, приказывающих сбросить скорость, ментовская машина решила подчиниться: еще въедешь в тумане в траншею. Действительно, работы здесь велись, стоял грузовик и вагончик, вокруг шустрили работяги в оранжевых накидках. Когда знак предложил ограничить скорость пятью километрами, мент проскочил на десяти. Следовавший за ним фургон сбавил до семи, чтобы было проще вывернуть мимо барьеров-ограждений.

Вот тут-то двое оранжевых работяг с двух сторон заскочили на подножки, а кто-то спереди закинул к фонарю гранату-ослеплялку. Шоферу хватило интуиции нажать на тормоз…

Ментовская машина, потерявшая сопровождаемый объект, опомнилась метров через триста, подала назад, подъехала к фургону. Кабина была уже пуста: шофер и экспедитор сидели на обочине, отплакиваясь от слезоточивого газа. Чтобы экспедитор горевал не рыпаясь, ему в голову упирался ствол.

Менты тоже полезли из машины с оружием, но сникли, увидев, что стволов вокруг больше.

— Мужики, назовитесь, — сказал лейтенант.

— Не, мент, давай по сути, — ответил командир дорожных рабочих. — Ты в курсах, что за груз в фургоне?

Лейтенант еще раз предложил назваться, заодно сказав про звиздец в извращенной форме. Правда, без особого напора, понимая: козыри не у него.

— На кнопки жать не надо, — уточнил командир, — все разговоры блокированы в радиусе километра. По-другому спрашиваю: готов на всю Россию засветиться с грузом, который в фуре? Если там бананы, стесняться нечего.

Лейтенант ответил, что не желает.

— Тогда простое предложение. Вы два часа просто стоите у обочины, и тогда будем считать, вы про груз ничего не знали. Нет — идти как оборотням-наркоторговцам.

Менты тихо матюгнулись и согласились стоять два часа.

Потом командир обратился к экспедитору, полностью пришедшему в себя, но еще не очень понимавшему, что происходит: