Лолита Пий - Город Сумрак

Уж лучше так.

Чарльз продолжал заниматься Блу. Он учил ее таблице умножения. Водил гулять, водил смотреть на одичавших котов. Научил не бояться дождя, грома и машин. Лазать по деревьям, быстро бегать, прогонять диких животных, блокировать страх в своих нервах. Иногда он заставал ее спрятавшейся за дверью — она подслушивала, как Серенити в одиночестве разглагольствует перед зеркалом.

Он без слов уводил девочку.

Когда Блу исполнилось шесть, он решил, что у нее хватит сил бежать. Они вышли на дорогу и попытались остановить машину. Возле детей затормозил потрепанный лимузин с длинным двухцветным кузовом. Внутри было двое мужчин, которые предложили подбросить их до центра — ухмыляясь и глядя в сторону. Чарльз отказался. Он угадал в них зло. Они вернулись домой. Томас Смит выпорол сына кабелем. Через два месяца после этого эпизода Серенити поехала с Блу в центр. Общественный транспорт уже снова работал. У дверей жилых домов останавливались автобусы, ежедневно собирая толпы рабочих.

Вокруг строились блочные бараки. Появились бутербродные. Пустующие дома были взорваны, и на перекрестках возникли стенды, нахваливавшие прекрасную и недорогую жизнь в строящемся высотном комплексе «Утопия», — макеты в кадастровом управлении, заявки без предварительной записи.

Из центра Серенити вернулась одна. Одна, но с кучей предметов первой необходимости. Шампунь, говядина, белое вино. Она торжественно объявила сыну, что спасла семью.

Тот загнал ее в котельную. Потребовал сказать, где сестра. Серенити отвечала уклончиво и путано, что-то плела про пансион, про выгодное удочерение. Потом Томас Смит начал искать работу. Однажды, воспользовавшись отсутствием отца, Чарльз устроил матери форменный допрос.

С угрозами, с оскорблениями, с применением силы.

Серенити в конце концов сказала правду. Блу сдали в Лаборатории за крупную сумму денег. Таков был план. Так было задумано изначально. Они, как бы это сказать, вырастили девчонку на продажу, и точка. И Серенити тут ни при чем. Жизнь такая. Чарльз бил мать так, что едва не выколотил душу. Потом сбежал из дома. С этого дня все неосознанные порывы, раздиравшие его прежде, обрели цель.

Чарльз поехал в центр Второй секции. Довольно быстро устроился курьером в прокат видеоигр. Одновременно направил в Лаборатории запрос на замещение сестры — собой. Административная волокита отфутболивала его из одной инстанции в другую, то медосмотр, то медобследование… Через несколько месяцев пришел отказ: низкий индивидуальный рейтинг. Он дал себе слово найти другой способ. Из курьера стал менеджером, потом разработчиком. Головное предприятие оплатило ему ускоренные компьютерные курсы. Он жил в буферном квартале. Квартплата компенсировалась экранной рекламой на стенах дома. Его выселили, потому что он научился блокировать рекламу, когда хотелось тишины. Он снял в тупике Джонни Уокера квартиру на троих — с наркоманами. У него была настоящая работа — системный администратор. Он спал мало и ночью шарил по сети, лазил по разным сайтам, взламывал базы данных и наконец добрался до самого Гиперцентрала. В его комнату с видом на тупик постоянно стекался свежий улов исповедей неизвестных людей, которые он слушал до тошноты. Так зародилась в нем неискоренимая любовь и презрение к человеческой натуре. Тогда же он и получил прозвище «Глюк» — так его почтительно именовали другие заживо погребенные в сети, но использовавшие ее мутные воды с меньшим успехом. Он искал одиноких девушек с синими глазами и приглашал их в отели.

Еще до объявления Нарковойны он знал ее настоящие мотивы — и завербовался. Пошел рядовым в батальон добровольцев, не стал ждать своего часа, а пошел ему навстречу. Отдельным его увлечением был взлом корреспонденции с грифом «военная тайна». Он знал, что врага нет. Он знал, что воюет с пустотой. Он знал настоящие цели. Он предложил выполнить задание, его решительность и хакерское прошлое делали его идеальным исполнителем. В обмен он хотел получить сестру… Глюк взял Сида в помощники по убийствам. Остальное — история. История закулисная, которую Сид знает лучше самой Блу. Поэтому она продолжит рассказ с момента встречи брата-героя и сестры, к которой помилование пришло слишком поздно.

Месяц спустя на перроне вокзала Севертранс Глюк встретил абсолютно чужую четырнадцатилетнюю девочку. Лаборатории делали с ней бог знает что и среди прочих мерзостей испытывали на ней пластико-хирургические методы: ей пришили новое лицо, каждая черта которого была омерзительна из-за связанных с этим воспоминаний. Ее заклеили только что изобретенной гипердермой, которая потом не прошла медконтроль. Она не менялась, что бы ни происходило с телом. Усталость, отметины, покраснения — ничто не оставляло следа на этой маске. Даже аллергия, ушибы или раны.