Джузеппе Д'Агата - Тайна Бутлегера, или Операция Ноктюрн

Юрек довольно долго молчал, слушая то, что на другом конце провода говорил Шабе.

— Но это нелепо. Почему именно я?.. Да… Да… Все совершенно ясно… — Юрек помрачнел еще больше, нахмурился. — Какие даете гарантии?

Мерилен старалась не смотреть на него и скрыть свое волнение. Она заметила, что хозяин ресторана наблюдает за ними со все большим интересом, и отвернулась.

— Если так, то у меня нет выбора… Согласен.

Юрек опустил трубку. Глаза его сверкали злобой, дикой, звериной злобой.

Мерилен вздрогнула и не рискнула расспрашивать.

Юрек долго ехал по эстакаде, молча уставившись на дорогу, и наконец заговорил:

— Старик — Соня так назвала его — приказал мне убить одного человека, совершенно незнакомого, которого я никогда в жизни не видел и даже не знаю, как его зовут. Иначе умрет моя дочь. Премиленькая дилемма, не так ли?

У Мерилен перехватило дыхание. Она хорошо знала, что собой представляет это задание, ужасное задание, касавшееся Юрека, и прекрасно понимала, что изменить что-либо уже невозможно. И еще она боялась, что если обнаружится ее участие в этом трагическом заговоре, то Юрек, конечно же, убьет ее, не колеблясь. Время. Необходимо было время. Но его оставалось уже совсем немного.

Словно разговаривая сам с собой, Юрек, горько усмехнувшись, произнес:

— Так что теперь мне придется разрешить… небольшую нравственную проблему. Чтобы спасти одного невинного человека, у меня есть право убить другого невинного человека? Имею ли я право сделать это?

Мерилен сказала что-то, но так тихо, что он не расслышал и вопросительно взглянул на нее. Она набралась духу и повторила:

— Что я могу сказать? У меня нет детей.

— А у меня есть, — твердо произнес Юрек. — И я скажу тебе, что у меня есть на это все права на свете. Убить не одного, а сто человек, совершенно спокойно… потому что я думаю о Соне. Тогда она вернется домой, останется жива и…

— А я разве вправе допустить такое убийство, не попытавшись прежде предотвратить его?

— Что ж, это еще одна небольшая нравственная проблема. И как думаешь разрешить ее?

— Думаю… мне придется допустить это убийство.

— Почему?

Теперь Мерилен уже могла хоть в какой-то мере отвести душу.

— Потому что не могу отвечать за смерть девочки. Такое в моей голове не умещается. И кроме того, теперь я знаю тебя… — Она положила ладонь на руку Юрека, державшую руль. — Что еще я могла бы сделать?

— Ты оказалась втянутой в эту историю и теперь начинаешь понимать почему.

Мерилен отняла руку, а Юрек продолжал:

— Тебя выбрали как посредника, потому что ты англичанка, как и они. Вам легко понять друг друга, нет риска, что возникнет какое-то недопонимание.

— Англичане? Откуда ты знаешь?

— Знаю. Потому что они взяли на прицел именно меня.

Мерилен посмотрела на него, не понимая и невольно испытывая безотчетный страх.

Машина выехала на автостраду, движение здесь было очень интенсивным. Уже смеркалось.

Юрек продолжал:

— Человек, с которым я говорил по телефону, приказал мне ехать в аэропорт. Там я должен взять чемоданчик, в котором найду дальнейшие указания. Он пояснил, что тот, кого нужно убить, будет находиться в полной темноте. В темноте, понимаешь? — Он внимательно посмотрел на Мерилен. Ее светлые глаза сверкали, казалось, ярче обычного. — А я обладаю кошачьим зрением: ночью вижу так же хорошо, как днем.

— Ты можешь видеть в темноте? — изумилась Мерилен.

— Такое бывает в одном случае на сто тысяч. Я… своего рода уникум. В наши дни это не такое уж большое преимущество. Если только не возникает необходимость убить кого-то в полной темноте.

— Какая странная ситуация. Но откуда англичанам известно, что у тебя такое особое зрение?

— Это может быть известно какому-нибудь военному или отставнику, потому что особенность эта отмечена в моем досье в британском военном ведомстве.

— Но ты ведь поляк.

— Во время Второй мировой войны мне было восемнадцать лет, я поступил гардемарином на польское судно, присоединенное к английской флотилии, которая базировалась в Северном море. Это был так называемый «морской охотник». В походах мне обычно приходилось дежурить по ночам. Если радар не работал, всегда выручали мои глаза. — Он несколько раз посигналил, чтобы машина, шедшая впереди, пропустила его, начал обгон и продолжал: — Четыреста немецких моряков отправились на тот свет, потому что я увидел и рассмотрел их корабли в ночном мраке с расстояния в три мили…