Джузеппе Д'Агата - Тайна Бутлегера, или Операция Ноктюрн

Молчание нарушил телефонный звонок. Мерилен хотела встать, но Юрек жестом остановил ее и сам взял трубку.

— Алло? — Выслушав ответ, он сухо произнес: — Ее нет. Перезвоните вечером.

Кладя трубку, он пристально смотрел на Мерилен, но даже не подумал сообщить ей, кто звонил. Она тоже не спросила, кто это был. Он снова наполнил свои рюмки, оглядел комнату и остановил взгляд на телефоне.

Вдруг, словно ему неожиданно пришла какая-то мысль, прошел в спальню. Там тоже царил полный беспорядок. Шкафы были открыты, ящики выдвинуты, одежда и книги разбросаны по всему полу. Юрек прошел к тумбочке у кровати, где стоял другой телефонный аппарат, и включил автоответчик, однако на нем не оказалось никаких записей. Он резко повернулся к Мерилен, появившейся в дверях.

— Разочарованы? — спросила она усталым голосом, смирившись со всем происходящим. — Что же вы еще ищете?

— Какой-нибудь след, какое-нибудь доказательство, которое объяснило бы, почему я испытываю к вам такую неприязнь.

— Мне, однако, и без всяких объяснений ясно, почему вы так неприятны мне. Вы стена, а стены всегда вызывают неприятие.

Юрек с безразличием посмотрел на нее и прошел в гостиную выпить еще. Сделал он это мрачно, без удовольствия. Мерилен тоже налила себе двойную порцию виски. Она уже весьма опьянела, но, в сущности, именно этого ей и хотелось.

— Интересно, а как бы я повела себя, если бы при обычных обстоятельствах вы вздумали ухаживать за мной, — сказала она, рассматривая бокал. — Думаю, между нами ничего не было бы. Это невозможно, потому что в вас есть что-то такое, что вызывает у меня отвращение.

— Пейте лучше виски.

— Я едва знаю вас, но уверена, вы не способны любить.

— О нет. Это просто. Достаточно закрыть глаза и, уже не видя никого, просто вообразить себе женщину. Придумать. И молчать, самое главное, молчать, чтобы не помешать воображению и чтобы выдуманный образ пришелся по душе.

— А я ничего не вижу, ничего не в силах вообразить. И даже если могла бы… И вообще я совсем запуталась и уже ничего не понимаю.

— В таком случае напивайтесь. Вам теперь больше ничего и не поможет.

— Но тогда я не разрешу некоторые проблемы.

— А зачем их разрешать? К чему?

Она налила себе еще.

— Без проблем скучно, согласитесь?

— Но я предпочла бы все же обойтись без них.

Юрек наполнил рюмку.

— Без проблем умрете от скуки.

— Видите ли, передо мной не стоят глобальные проблемы бытия. Я нахожу их… глупыми, несущественными. Мои проблемы, напротив, вполне реальны. — Она выпила и принялась ходить по комнате. — И я теряюсь не из-за каких-то общих причин, ну, к примеру, из-за того, что не знаю, как жить, или потому, что у меня нет мужчины или нет детей, или же оттого, что не реализую себя, если использовать модное выражение. Нет. Я теряюсь, как бы это сказать, из-за вполне конкретной причины. Из-за того, что со мной происходят какие-то странные вещи… Вот к примеру, нужно передать послание от похитителей, встретиться с человеком в такой ужасной ситуации, опасаться…

— Вы слишком много рассуждаете. Перестаньте ломать себе голову. — Он подошел к ней, посмотрел прямо в глаза и добавил: — Раздевайся, раз уж нам хочется одного и того же. Или нет?

Мерилен выдержала его взгляд и спросила:

— В такой момент, в такой ситуации тебе не кажется это подлым?

Он не ответил.

— И все же я хочу быть подлой, — добавила Мерилен как бы сама себе.

— Подло то, что мы испытываем, — заметил Юрек. — Сейчас, каждый день. Жить тоже подло.

Мерилен не спеша направилась в спальню, и Юрек последовал за ней.

Старый деревенский дом, погруженный в тишину, стоял, казалось, на краю света. Лежа на диване, Соня рассматривала комиксы. Но на самом деле встревоженная и лукавая девочка не спускала глаз с огромной фигуры Номера Два, сторожившего ее и тоже коротавшего время за комиксами.

Шум подъехавшей машины привлек его внимание, он подошел к окну и, приподняв занавеску, посмотрел наружу, потом спокойно отправился открывать дверь.

Войдя в дом, Шабе обменялся с великаном приветственным жестом. Не говоря ни слова, он взял стул, сел напротив Сони, и они молча посмотрели друг на друга.

На моечной станции «порш» Томмазо Ланци облили пеной, техник включил щетки, потом насос. За его спиной Томмазо и Контатти наблюдали за мытьем машины. Томмазо что-то мучительно обдумывал.

— Сегодня? — спросил он, повторив вопрос, который уже задавал.

— Сегодня вечером.

— Невозможно. Сегодня у нас там какая-то странная обстановка, словно ожидается тревога. Никаких полетов с двух часов ночи до рассвета, повсюду полиция, контроль усилен десятикратно. Обычные слухи. Террористы, угроза взрыва, но…