Николай Усков - Семь ангелов

– Откуда вы знаете, что это чаша Грааля?

– Боже! Обожаю изумруды! – клокотала Ксантиппа. – Сцуко большие, как перепелиные яйца!

Алехин стоял за спиной у Антуана. Тот сидел на корточках и держал в руках чашу. На лице его играла блаженная улыбка.

– Антуан, – не унималась Ксантиппа, – какой кубок. Это же пять килограммов чистого золота!

Телефон Кена сдох. Комната погрузилась в полный мрак.

– Блин, Кен! – возмутилась Ксантиппа. Внезапно яркий луч разрубил вязкую темноту. Пылкая увидела Антуана. Он стоял и держал в руке фонарик. Алехин прикрывал глаза от непривычно яркого света.

– Неужели до вас дошло? – вдруг заявил дю Плесси, в голосе его звучала снисходительная ирония. – Конечно, я знаю про «золотые и серебряные сосуды, множество сапфиров, рубинов, изумрудов, десять тысяч флоринов и драгоценные реликвии: ребро святого Марциала Исповедника, волос святого Николая, епископа Мир Ликийских, чашу, в которую ангелы собрали кровь Спасителя нашего, рог единорога и гвоздь, которым была прибита на кресте правая рука Господа нашего Иисуса».

– Вы убили Климова? – сухо спросил Алехин.

– Нет-нет… Зачем? – ответил Антуан. – Его убил сынок Иван. Вы, русские, алчны и беспринципны. Иван взял у папаши духовную Климента и надеялся обменять ее на пять миллионов евро. Мальчику нужны были деньги. Но я решил его наказать…

– Ах, вы решили наказать?! – разозлился Алехин. – Вам просто было жалко расставаться с пятью миллионами.

– Возможно. В любом случае и эта духовная, и эти сокровища принадлежат мне по праву.

– С какой стати?

– Ах, мой бедный Кен! Забыл вам сказать. Я ведь де Бофор. Я единственный прямой потомок кардинала Хуго. Осмотрительный де Бофор выдал свою конкубину по имени Клара за одного знатного рыцаря, чтобы пресечь всякие слухи. От этого рыцаря и происходит мой нынешний титул. Но в семье бережно хранили предание об истинном своем родоначальнике, а также о том, что в Авиньонском дворце спрятаны наши сокровища. Наши, – повторил Антуан. – Увы, это я обменял ливрею своего пращура на замечательного Шагала. Однажды я увидел его в столовой Климова. Я глубоко сожалел об этом безрассудном поступке, как только узнал, что Теодор нашел в часовне де Бофора тайник с документами. Это была катастрофа. Случайно мне стало известно, что у Ивана проблемы. Договориться с ним оказалось крайне просто. Он, и только он – истинный виновник гибели Климова.

– Но именно вы убили Лизу, – Алехин сжал кулаки.

– Эй-эй! Без глупостей, – предупредил Антуан. Он перекинул фонарик в левую руку и ловко достал из кармана пиджака маленький револьвер. – Да, мне пришлось ее устранить. Когда вы там валялись в парке без сознания, мадемуазель Климова заявила, что завтра же опубликует духовную Климента. У меня не было выбора. Не надо было шляться по паркам, мой дорогой мосье Кен.

– Ах ты, сука, – Ксантиппа бросилась на Антуана, но тот резко отшвырнул ее в сторону. Пылкая отлетела и плюхнулась на пол.

– Каблук! Мои лабутаны! Сука! Говнорыло! Свиноматка крашеная! – визжала Ксантиппа, потрясая в руках отвалившимся каблуком. Раздался дикий грохот: Антуан выстрелил. Алехин мгновенно оглох. В комнате стало тихо.

– Я не хочу никого убивать, вы и так умрете, но, ради бога, заткнитесь, – страдальчески процедил дю Плесси.

– Ксантиппа, ты жива? – испуганно спросил Алехин. – Слава богу! – он увидел Пылкую, сидевшую на полу с каблуком в руках. Она с изумлением смотрела на дю Плесси.

– Мадемуазель, неужели вы могли подумать, что я польщусь на вашу сомнительную красоту? Вот и сейчас эта ваша чудовищная хризантема на бретельке! Какой моветон.

– Лучшие женщины носят хризантемы на груди. Это символ чистоты, – возмутилась Ксантиппа.

– Ну, наш разговор, по-моему, подошел к концу. Я, если позволите, пойду…

– Постойте, – перебил его Алехин, – а что вам мешало просто выкрасть дневник де Бофора? Вы же поселили меня в своем доме.

– Во-первых, я скверно знаю латынь. Увы! Во-вторых и в главных, мосье Кен, вы специалист, и я хотел посмотреть, как вы будете действовать. Я, в отличие от вас, шел по совершенно ложному пути – искал каких-то ангелов семи сфер небесных. Впрочем, именно благодаря этой гипотезе я оказался в капелле архангела Михаила. Что ни говори, без монограммы INRI, которую я разглядел там в розетке, пока мадемуазель Ксантиппа отмокала в фиш-спа, – он обворожительно улыбнулся Пылкой. Та презрительно прошипела: «Гнида». – Так вот, если бы я не разглядел тогда эту монограмму, мы бы здесь сейчас не беседовали.