Николай Усков - Семь ангелов

– Она же наследница! – воскликнула обозреватель светской хроники. – Поплачет и поедет на свою лодку. Я, кстати, там была вместе с Лагутенко, – девушка мечтательно закатила глаза, – два бассейна, джакузи, вертолет…

– Где ты только не была? И главное – тебе ничего за это не было, – огрызнулся стилист, который нигде не был, но очень хотел.

– Между прочим, Климов – интеллигентный человек, – с укором заметила обозреватель светской хроники.

– У тебя все интеллигентные, у кого яхты.

– Не яхта – так лохи говорят, – а лодка, – с презрением поправила обозреватель.

– Да хоть байдарка. Интеллигентный человек! Профессор, б…., духовной академии! – раздраженно заявил стилист. – А на самом деле он гей. – По мнению стилиста, все известные мужчины были геями.

– Да ну? – изумилась девушка-продюсер. Она открыла пудреницу и взглянула на свое хорошенькое отражение.

– Абсолютно точно. Мой друг… – начал было стилист, но тут распахнулась дверь кабинета Алехина. Кен оглядел компанию и гаркнул:

– Здесь кто-нибудь будет работать?

Стилист уткнулся в номер Vogue Homme, который держал в руках, прочие спрятались за мониторами.

– Я повторяю вопрос, – голос Алехина звучал раздраженно, – здесь кто-нибудь будет работать?

В комнате повисла тишина. Только перепуганная ассистентка клацала пальцами по клавишам.

– Что стряслось-то? – равнодушно осведомился заместитель главного редактора по имени Глеб. Он пришел в «Джентльмен» из настоящей, как он считал, журналистики, а именно из газеты «Ведомости», и презирал все это «гламурье».

– Я, собственно, к тебе обращаюсь, Глеб! – рявкнул Алехин. – Это что??? – Он держал в руках синюю папку формата А 4, в какие укладывали страницы «Джентльмена» на подпись в печать. – Мы издаем бабьи сплетни Ксантиппы Пылкой, женщины трудной судьбы?

– Ты же сказал, что нам интересно про лодку Абрамовича. К тому же Пылкая – твоя подружка, нет?

– У меня нет ни друзей, ни подружек, – стиснув зубы, процедил Кен, – у меня есть люди, с которыми я сплю, и люди, с которыми я работаю.

– Я думал, ты спишь с Пылкой, – поделился своими подозрениями замглавреда, – но ты меня успокоил. Я уже хотел было подать заявление. Мне казалось, что у нас появились принципиальные разногласия, – голос зама звучал ернически. – У нее толстые икры. Согласись, если моему боссу нравятся женщины с толстыми икрами, а мне – нет, это – принципиальные разногласия…

– Икры у нее нормальные, а статья – говно, – ответил Алехин.

– Ок, дай я поковыряю. – Зам взял папку у главного редактора и стал разглядывать его пометки.

– Запомни, Глеб, нас не интересует, что одна баба сказала другой. «Джентльмен» не сплетничает…

Глеб глумливо перебил босса:

– «Джентльмен» не сплетничает, но интересуется ближними, потому что порядочному человеку надлежит думать о ближних.

– Ксантиппа никогда не была на лодке Абрамовича, – тихо, но жестко объявил главный редактор, – и поэтому исходит ядом. Нам интересен Абрамович, а не страдания девочки, которую злые мальчишки не пустили в песочницу. – Алехин опять хлопнул дверью.

– Я же говорю, «Богатые тоже плачут», – подытожил стилист. – Смотрите в следующей серии: Климов нашелся в Бангкоке, но впал в кому.

В комнате раздались смешки.

Едва Алехин сел за стол, как зазвонил его редакционный телефон. Ассистентка неуверенно сообщила, что звонит какой-то профессор из Парижа, по имени Бриен. «Бриен, Бриен, – задумчиво повторил Кен. – Ну, соединяй». Голос был вежливым с едва заметным французским акцентом:

– Мосье Алехин, это профессор Бриен из Сорбонны, если помните, мы встречались с вами на конгрессе по канонистике в Сиракузах, штат Нью-Йорк, я делал доклад по глоссаторам Экстраваганций Иоанна XXII.

– Ах, ну как же, – воскликнул Алехин так, как будто речь шла о шашлыках на Истре в прошлый уикенд, – мы еще с вами переписывались, мосье Бриен!

– Вы мне очень помогли, мосье Алехин, – голос профессора звучал ласково, – как жаль, что вы решили оставить медиевистику.

– Сам иногда жалею, – признался Алехин, которого стал утомлять разговор ни о чем.

– Простите, что отнимаю ваше драгоценное время, но прочел сегодня в «Фигаро», что вы держали в руках духовную папы Климента VI, обнаруженную этим олигархом, – Бриен замялся, – АбрАмович, кажется, – иностранцы выучили фамилию только одного русского богача, но и ту произносили с ударением на второй слог.

– Его зовут Федор Климов, – поправил Алехин.