Кит МакКарти - Окончательный диагноз

Вполне возможно.

Все было хорошо, пока он не произнес этого слова, и тогда вся его поддержка превратилась в хрупкий и сладкий леденец на палочке.

О боже мой! Рак!

Эти отрывочные бессознательные фразы стали частью ее повседневной жизни, наполняя ее трепещущими искрами тревоги. Большинство их сгорало и гасло лишь для того, чтобы возродиться снова, но некоторые охватывали ее своим пламенем, и тогда она вступала с ними в изматывающую борьбу, которая требовала нервной энергии и силы воли. Самым неуступчивым было слово «рак» — оно больше всех требовало к себе внимания.

Рак.

Ей доводилось сталкиваться с этим словом в кино, литературе, фантазиях, но оно никогда не ассоциировалось у нее с собственным телом; она даже представить себе не могла, что оно может поселиться внутри нее. Она читала статьи, посвященные статистике и происхождению рака и переживаниям больных и их родственников, но ее это интересовало лишь как неотъемлемая часть современной жизни.

Чужой жизни, а не ее собственной.

Однако все это было раньше.

И вот теперь она оказалась пригвожденной на самой вершине баррикады на ярко-белом фоне, став мишенью для слова еще более страшного, чем смерть, ибо оно несло с собой боль, страдания, хирургическое вмешательство, медленное угасание и увядание.

Дверь открылась снова, и Елена, глубоко погруженная в свои мрачные раздумья, вздрогнула, когда сестра назвала ее имя:

— Мисс Флеминг?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

— Да, — ответила она, вставая, и тут же отметила про себя, как жалко и испуганно звучит ее голос. Она кинула взгляд на Айзенменгера, который еще раз ободряюще улыбнулся, и двинулась к дверям кабинета. Айзенменгер последовал за ней.

— Можно?

Людвиг изобразил на своем лице улыбку, которая, с его точки зрения, должна была свидетельствовать о максимальном расположении, но Айзенменгер расценил ее как стопроцентно отталкивающую. Да и тон Людвига говорил о том, что ему глубоко наплевать на ответ Айзенменгера. Поэтому тот лишь кивнул и ответил: «Да».

— Очень хорошо.

Возможно, именно смирение Айзенменгера заставило Людвига добавить:

— В последнее время моя спина доставляет мне беспокойство. Становится все хуже и хуже, несмотря на то что я два раза в неделю хожу на физиотерапию. Чертовы костоправы, только и умеют что ездить на своих «БМВ».

Айзенменгер издал звук, который мог свидетельствовать как об интересе, так и о скуке.

— Но у меня проблема только со вскрытиями. Все остальное…

Когда Людвиг без стука ворвался в его кабинет, Айзенменгер занимался составлением отчетов. И Людвиг озвучил свою просьбу заменить его в морге без каких бы то ни было преамбул, как нечто само собой разумеющееся.

И когда Айзенменгер не ответил, он вышел, так же не говоря ни слова. Когда дверь за Людвигом закрылась, Айзенменгер вздохнул и выключил компьютер. Конечно же, он мог отказаться, но, по правде говоря, он сам хотел зайти в морг, что давало ему официальный повод не только сделать это, но и задать интересовавшие его вопросы.

Он вышел из кабинета и направился к лестнице. Морг располагался в темном и неуютном подвале, пронизанном сквозняками и обилием труб. Айзенменгеру еще предстояло познакомиться с этим помещением, так как он был в нем всего один раз — в свой первый рабочий день, когда его знакомили с санитаром морга Кевином Льюи.

Ему предстояло сделать три вскрытия — непривычно большое число, — и только теперь до Айзенменгера дошло, почему у Людвига так неожиданно разболелась спина. Он устроился в небольшом кабинете, чтобы просмотреть записи, а Льюи занялся приготовлением кофе.

Это был закрытый больничный морг, и в нем не проводилось следственных вскрытий. И поскольку больничные вскрытия не приносили дополнительного дохода и к тому же зачастую были долгими и обременительными, патологоанатомы не слишком любили ими заниматься. Большинство судебных вскрытий не требовало особой подготовки — обычно умники из прокуратуры присылали сопроводительные тексты типа «найден мертвым», «упал на улице» или «перестал дышать», — больничные же вскрытия требовали просмотра огромного количества документов. Теоретически все они должны были располагаться в логической последовательности, однако, судя по всему, это была неэвклидова логика из другой параллельной вселенной, в которой время закручивалось петлями и некоторые дни вовсе отсутствовали. Как бы там ни было, на то, чтобы понять, что именно требуется от вскрытия, уходило огромное количество времени. Все это не представляло бы проблемы, если бы дежурный ординатор, в обязанности которого входила подготовка всех материалов, не находился в очередном отпуске.