Кит МакКарти - Окончательный диагноз

Уилмс погрузился в ураган агонии и потоки теплой, вязкой жидкости, умирая от асфиксии и захлебываясь собственной кровью.

Дэйн Стерж страдал генитальными бородавками, однако это не мешало ему ухлестывать за Мелани, и только ампутация пениса могла бы помешать ему завершить последнюю стадию ее соблазнения в этот вторник. Он ухаживал за Мелани уже несколько недель, подстегиваемый оскорбительными намеками Рода — его основного соперника во всех сферах жизни, но главное — в лиге удачливых любовников, куда, кроме Дэйна и Рода, входили еще четверо парней, которым посчастливилось работать на сталелитейном заводе Хасимото. Род, поимевший Мелани сзади, как он утверждал, на втором этаже 36-го автобуса, заявлял, что Дэйн не способен на такой подвиг. Поэтому Дэйн намеревался опровергнуть его заявления и вернуться с доказательством своей победы, которым, в соответствии с обычаем, служили трусики девицы.

Он тщательно разработал свою тактику и ублажал Мелани не только гастрономическими изысками (курицей с чипсами из «Королевского дуба»), но и выпивкой (она предпочитала баккарди с кока-колой, но в этот вечер Дэйн добавил к этому набору водку). Судя по всему, это сочетание привело к желаемому эффекту, так как Мелани утратила способность двигаться по одной линии и язык перестал ее слушаться.

— Куда мы идем? — осведомилась она, когда они вышли на улицу, освещенную неоновыми огнями. Совершенно случайно они оказались напротив ворот завода.

— Гулять.

По сути это было истинной правдой, и в то же время правды в этом не было ни на йоту. Мелани икнула, и почему-то это привело ее в состояние необъяснимого восторга; Дэйн широко улыбнулся, хотя эта улыбка была вызвана совершенно иными соображениями. Они шли, держась за руки, под мелким моросящим дождем, рисовавшим радужные круги под уличными фонарями.

— Куда?

Дэйн был высоким поджарым парнем с острым кадыком и длинными, постоянно грязными пальцами, а его ноги, которые высовывались из брючин, казались худыми и хрупкими. Он не был уродлив (по крайней мере, так он считал, когда брился в ванной перед расколотым зеркалом), но и красавцем его назвать было нельзя. Он не знал, что Род, не сомневавшийся в собственной привлекательности, за глаза называл его «плодом несчастного случая». Как бы там ни было, Дэйн был вполне удовлетворен своими успехами в Лиге удачливых любовников, даже несмотря на то, что Род его явно опережал.

— Не знаю, — соврал он и обнял Мелани.

— Ну знаешь, гулять по улицам не так уж интересно, — заметила она. Они приближались к кладбищенским воротам; лучшего нельзя было и желать.

— Ну, тогда пошли сюда, — предложил он.

Трудно сказать, насколько лицемерен был ее категорический отказ, произнесенный плохо слушавшимся языком. Становилось прохладно, и это, учитывая прозрачность блузки Мелани, произвело такое воздействие на ее соски, что Дэйн уже не мог оторвать от них глаз. Мелани была обеспеченной барышней, которая в области одежды придерживалась стратегии «чем меньше, тем лучше». Правда, когда речь заходила о косметике, она почему-то изменяла этому принципу, и поэтому ее физиономия походила на полотно, выполненное маслом. Впрочем, это не тревожило Дэйна, который собирался уделить минимум необходимого внимания тому, что находилось выше плеч и ниже колен.

— Я не понимаю, о чем ты. — Этот тон оскорбленной невинности был воспроизведен вполне успешно, учитывая многоопытность Мелани, но Дэйн знал, что имеет дело отнюдь не с инженю. Мелани наградила его долгим взглядом и твердо заявила: — Я тебе не сексодром.

Сердце Дэйна забилось от радости. Из хорошо информированных источников он знал, что подобное заявление Мелани свидетельствует о ее готовности к участию в сексуальной сессии. Ни Дэйна, ни его информатора не интересовала психологическая подоплека этой ее особенности. Они не задумывались о том, что у нее могут быть поведенческие проблемы, вызванные противоречиями между требованиями бессознательного и раскаянием суперэго.

Нет. Дэйна интересовало только одно: как бы побыстрее раздвинуть ей ноги и запустить внутрь свою «свиную сосиску», как он красочно выражался.

— Я не смел, Мел… — изрек Дэйн, при этом ни он сам, ни его подруга не обратили внимания на неожиданно возникшую рифму, — и подумать об этом.

Но его интонационной палитре недоставало тонов невинности. Мелани снова наградила его долгим взглядом, но теперь подозрительность уступила в нем место игривости.