Хуан Марторель - Маска майя

Белый Нетопырь молча взглянул на него, чуть кивая при этом головой в знак согласия.

— Ты пришел слишком поздно с этим вопросом, сын мой, что говорит о строгости, с которой ты сдерживаешь свои желания. Скажу тебе, что не в моей власти определять моменты, в которые твой дух пожелает освободиться и путешествовать в ином теле, предоставленном тебе богами. Тебе следует быть хозяином своих решений. До сегодняшнего момента, — шаман усмехнулся, — я лишь мог помочь тебе найти средства для этого. Нефритовые Глаза также не предоставила мне ингредиенты волшебной жидкости сразу после путешествия; должно было пройти некоторое время с того вечера, когда я впервые оказался в теле большой летучей мыши. Нет, — глаза мудреца закрылись, он погрузился в воспоминания, — королева терпеливо ждала, пока не убедилась, что я готов к этому. Я уже говорил тебе той ночью, — продолжал Белый Нетопырь, — что жидкость следует употреблять с максимальными предосторожностями, а излишества могут привести к тому, что твой дух будет блуждать, неуправляемый, и не найдет обратной дороги. Тогда твое человеческое тело умрет. Если бы у тебя появилось желание повторить путешествие, я бы подождал, пока не убедился бы, что твоя душа успокоилась. И кто знает, может быть, я даже принял бы решение вообще не сообщать тебе то, что собираюсь сообщить сегодня. Но все сложилось иначе, и сегодня ты выйдешь из этого дома со знанием тайны богов. И может быть, однажды именно тебе придется передать его кому-нибудь еще.

Балам почувствовал, как его охватывает буря эмоций. Его тело снова стало телом большого ягуара, с которым он уже познакомился в ту ночь, когда путешествовал с Белым Нетопырем по сельве. Теперь его никто не сопровождал. Его человеческая форма ожидала его на маленькой прогалине сельвы, которую он выбрал очень тщательно: она должна была находиться вдали от мест, часто посещаемых жителями Караколя. Шаман уверил его, что ни один зверь не нанесет ущерба неподвижному телу, потому что его защищают боги. Но даже при этом Балам испытывал опасения, когда, сидя на стволе дерева, выпил напиток, приготовленный по инструкциям своего учителя. Как и в прошлый раз, он почувствовал легкое головокружение, затем усилившееся до такой степени, что ему показалось, будто он теряет сознание, но это ощущение внезапно прошло, и Балам знал, что теперь его дух вселился в тело большого ягуара-самца. Он понял это, когда ощутил, что переполнен жизненной силой и его чувства обострились настолько, что он был в состоянии различить тысячи мелких деталей.

В ночь инициации он ограничился тем, что позволял себя вести, очарованный новыми переживаниями. Но на этот раз он задался целью в полной мере испытать каждое из них и насладиться ощущением власти, которое они ему дарили.

Эта прогулка по сельве стала совсем иной. Казалось, его лапы прекрасно знали, куда ступать, и ему даже не приходилось смотреть на землю. Его нюх давал ему возможность различать множество запахов, он даже мог определять их происхождение. Его слух собирал все шорохи сельвы, какими бы слабыми они ни были, а его зрение теперь могло находить свет там, где раньше была только тьма.

Временами ягуар вел себя как котенок с телом взрослого животного: Балам забавлялся тем, что карабкался по деревьям, перебираясь с одного на другое, не касаясь земли и не обращая внимания на расстояние между ними, ведь он мог покрыть его одним восхитительным прыжком.

Потом он доверился своему инстинкту и стал блуждать по сельве без определенного направления, просто радуясь спокойному вечеру и бесконечному разнообразию того, что его окружало.

Было уже поздно, когда Балам внезапно остановился, подчиняясь приказу своего мозга и не осознавая этого. Его обоняние уловило запах тревоги. И он сразу понял, что это было: кисловатая вонь, исходящая от человеческих существ.

След вел направо, и вскоре он обнаружил поломанные ветки и оторванные листья, которые путники оставили на дороге. Запах был не один, и Балам понял, что несколько человек совсем недавно прошли здесь. Они шли с юга, как будто бы из Караколя или какого-либо селения, находящегося рядом, и двигались на север.

С одной стороны любопытство, а с другой — желание испытать свои возможности заставили Балама пойти за ними. Он снова положился на животный инстинкт, ведущий его, и вскоре заметил, что запах становится все сильнее, предвещая скорую встречу с теми, кого он догонял.

Наконец он услышал их и, просчитав маршрут, которым они следовали, бросился вперед и спрятался в надежном месте, чтобы подождать их там. Ему пришлось сделать небольшой крюк, слегка отклонившись с пути, которым пользовались те, кто путешествовал между Караколем и Наранхо. Он забрался на раскидистое дерево. Балам не мог помнить, поскольку тогда он был еще очень мал, что сейчас находится рядом с тем местом, в котором семнадцать лет назад другой ягуар-самец, прятавшийся среди ветвей дерева, выпрыгнул на тропу, чтобы лишить жизни тех, кто хотел убить ребенка.