Хуан Марторель - Маска майя

Балам шел вместе с учителем, поскольку еще со вчерашнего дня заметил, что шаман стал необычайно суровым и замкнутым, а это не было ему присуще. Вечером, в комнатах, которые им предоставили, он попытался побеседовать со жрецом, но тот ответил весьма лаконично: «Поговорим завтра. Тебе это покажется странным, но и у стен могут быть уши».

Теперь каменные стены превратились в стены из густой растительности, и шаман заговорил, хоть и очень тихо, как будто боялся, что даже в зарослях его кто-то подслушивает. Баламу пришлось напрячь слух, чтобы не пропустить ни одного слова учителя.

— Сообщение, которое я передам нашему королю, будет звучать так: «Тикаль пробуждается. И восстает из своего летаргического сна с новой жаждой господства…» Череп Зверя хотел, чтобы мы так это и поняли. Ты ведь хорошо знаешь историю нашего мира, Балам, — продолжал Белый Нетопырь, улыбаясь своему ученику, — и похоже, боги всегда хотели, чтобы мы, люди, все время враждовали, возможно, для того, чтобы наш дух не терял боевой готовности, а возможно, человеческое существо никогда не удовольствуется тем, что у него есть. Тикаль и Калакмуль уже миновали несколько циклов жизни и ведут себя, как олени в брачный период: каждый из них пытается показать остальным, что он сильнее.

Казалось, взгляд шамана затерялся в глубине сельвы.

— За несколько лет до моего рождения Калакмуль одержал победу, которая как будто навсегда покончила со стремлениями тех, кто до вчерашнего дня принимал нас. Но, увы, по всей видимости, это время заканчивается. Когда-то Тикаль долго находился под властью Теотиуакана [41]и пришельцы с севера угрожали захватить всю нашу территорию и навязать нам свои обычаи… и даже своих богов. У них было преимущество, поскольку они владели обсидианом, а по сравнению с черным камнем наши семена какао стоили мало. Но Калакмуль и Караколь не допустили этого. Они стали союзниками и пошли войной на Тикаль, поскольку нужно было дать отпор неудержимой спеси короля Вак Чан К’авииля.

— Да, учитель, я знаю это. Вак Чан К’авииль сделал Йахав Те К’инича королем нашего города.

— Это так. Он думал, что Йахав будет марионеткой в его руках, даже будет содействовать ему в его стремлении управлять всем нашим миром, но он ошибся в своих ожиданиях. Йахав Те К’инич был великолепным властителем, в чьих жилах текла кровь майя. Его свадьба с нашей великой королевой Нефритовые Глаза, тогда еще принцессой Калакмуля, лишь укрепила союз двух городов. И к счастью, их сын, король К’ан II, продолжил дело родителей.

— Но Череп Зверя не подчиняется Теотиуакану. Он — майя.

— Он — раб собственных амбиций. А люди из Теотиуакана продолжают нашептывать словечки, которые ему нравится слушать. Мы знаем, что вот уже несколько лет он готовит своих воинов и производит оружие с обсидиановыми лезвиями. Ты не видел их там на копьях и мечах? Череп Зверя сделал все возможное, чтобы мы это заметили.

— Да. И даже нож жреца…

Белый Нетопырь чуть заметно пожал плечами.

— Еще одно послание, которое нам приказано передать. Из двух частей. Во-первых, нам сказали, что боги хотят крови. И Тлалок, бог, который не был нашим и которого нам принесли с севера, командует дождями. А от дождя зависит урожай кукурузы… и в конце концов наша жизнь. Во-вторых, нам дали понять: они знают, что в Тикале есть наши шпионы.

— Но ведь все города шпионят друг за другом…

— Это так. Но один человек погиб. Один из тех, кто нас информировал. И другие наши шпионы в Тикале теперь будут с нами сотрудничать не так охотно.

Некоторое время Балам молчал, пока формулировал свой следующий вопрос, однако Белый Нетопырь подбодрил его взглядом.

— А голос Тлалока? Раскат грома, раздавшийся в тот момент, когда человек был принесен в жертву?

— Ба! Плутовство этих жрецов-оборванцев. Ты должен был это понять, как только один из них показался на вершине акрополя. Этим людям нравится выставлять себя напоказ. Они, должно быть, бросали жребий, кому быть тем счастливчиком, который перережет горло жертве, а остальные побежали в сельву выполнять свою работу. Плохо то, что люди поверили, будто Тлалок говорил.

Балам не стал упоминать, что он тоже почувствовал, как холодок пробежал у него по спине, когда среди тишины, царившей на площади, нарастал звук того дальнего раската грома.

— Они создали этот шум? Но как?..

— Полые стволы, по которым бьют палками… Большие ритуальные барабаны, по которым с яростью стучат… Они умеют делать это. Во время своих церемоний они имитируют раскаты грома, чтобы привлечь внимание Тлалока. Крик, который издал жрец, когда тело упало, был сигналом. Одно можно сказать: на этот раз они действительно постарались.