Джеймс Холл - Под покровом дня

На рассвете должен заглянуть капитан Эдди. Семь дней в неделю он подгребал к причалу Торна при помощи шеста, даже во время прилива, когда вода стояла достаточно высоко для того, чтобы он мог воспользоваться двигателем. Каждый раз хотел забрать полдюжины своих любимых мушек.

После Эдди должен наведаться Билл Мартин, пенсионер из Массачусетса, доктор каких-то наук, который открыл для себя ловлю альбул на мушку и постепенно приобрел ту же сдержанность и закаленный солнцем взгляд, как и все страстные любители этого вида рыбной ловли. И так продолжалось весь день. Между визитами Торн вязал мушки, которых всегда не хватало, от посетителей он узнавал, на что на этой неделе ловится рыба. И стоя на своем причале, сложенным из кораллового известняка, он вместе с ними удивлялся, почему же, черт возьми, рыба клевала на эти искусственные приманки.

Сумасшедшего Чарли, мушку с плоским туловищем из эпоксидной смолы, он придумал в июне. Она скользила по илистым отмелям, таща за собой пурпурный хвост из лавсановых нитей, которые болтались как бахрома на юбке стриптизерши. Серебряные шарики, вынутые из брелока, вместо глаз. Клочок белого беличьего меха для тельца. Как марсианский таракан. Блеск и пышность, подходящий наряд для ночного клуба двадцать первого века.

В ящиках его стола было полно кусочков меха, кожи, хвостов, усов, когтей. Его друг Джером Биллингс подрядился выполнять работу для окружных властей — очищать шоссе от трупов животных. Каждый день Торн пополнял свой запас за счет раздавленных кошек, собак, белок, енотов и крыс. Если шкурки были еще свежими, Джером завозил их Торну. Торн расплачивался с ним мушками, хотя знал, что Джером в жизни не ходил на рыбалку. Джером либо продавал их, либо — Торн не знал, что и подумать — собирал их, вывешивал у себя в спальне? Если целый день приходится обдирать шкурки с погибших под колесами животных, то можно и умом тронуться.

Он крепко обмотал Сумасшедшего Чарли пурпурными лавсановыми нитями, завязал двойной узел и оставил одну нитку, чтобы закрепить последний клочок беличьего меха. Блеск и пышность, но рыба могла заглотить эту приманку и размотать сто метров лески за четыре секунды. Вращаясь с бешеной скоростью, эта рыба не станет дергаться или прыгать, просто будет пытаться порвать леску одним длинным крученым броском. Вот спиннинг изгибается. Сердце замирает. Это ощущение было хорошо знакомо Торну, он испытывал его много-много раз. Но теперь он больше этим не занимался, лишь сидел здесь и вязал мушки.

Он чуть-чуть ослабил тиски и повернул Сумасшедшего Чарли. Тиски обошлись ему в пару сотен. Инструмент был изготовлен на заказ (он сам придумал модель вместе со слесарем из Тавернье) и объединял в себе тиски с заостренными кончиками и покрытыми резиной губами и тиски побольше, с механизмом точной настройки, так что они удерживали крючок, не портя отделки. Прекрасный миниатюрный инструмент.

Тиски были одной из самых дорогих вещей, которые ему принадлежали. У него был дом. Набор инструментов. Немного наличных, чтобы заплатить за свет, и чуть побольше каждый раз, когда он, сообразуясь со своим желанием, делал больше мушек. Читательский билет. Земля принадлежала ему. Налоги оплачивались из попечительского фонда, оставленного доктором Биллом. Немного денег было отложено на бензин для его насквозь проржавевшего «Кадиллака-флитвуд» 65-го года, его «крейсера островов».

Это была последняя машина доктора Билла, и в ней еще хватало жизни ровно на то, чтобы раз в месяц съездить на Исламораду за мексиканской едой. Примерно с такой частотой Торну хотелось отвлечься от люцианов, групперов, форели, омаров, своих платежей и подарков, от гидов, которые знали, кто он такой, где его можно найти, и что он делал лучше всех остальных на островах.

Каждый из двух десятков его постоянных клиентов сам умел вязать мушки, иногда они привозили собственные изделия, чтобы похвалиться ими перед Торном. Но Торн делал нечто большее: из синели, куска гофрированной трубы и кусочка телячьего хвоста или беличьей или кошачьей шкурки он мог сотворить какое-то яркое маленькое чудище. Рыба клевала на его мушки. И ни одна из его мушек не была похожа на то, что встречается в природе.

Забросьте его в плотный вязкий ил морской отмели, в желтовато-серое царство альбул, этот кусочек эпоксидный смолы с глазами-бусинками и оперением из телячьего хвоста, протащите это фантазийное создание по дну в поле зрения рыбы, и она проглотит эту приманку и потащит звенящую как струна леску в сторону Бимини.