Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— На Селивановой,— подсказал Кувакин.— Вы сказали, что валюту вам дала для продажи Селиванова. Мы выяснили…

— Я так сказал?! — ужаснулся Татулин.— И вы поверили? Боже, Николай Васильевич,— укоризненно покачал головой Татулин.— Как можно? Такая невинная девушка, студентка, и вдруг — валюта! Я вас не узнаю, ей-богу… Нельзя же так, тем более при вашей должности!

— Простите, Григорий Сергеевич, больше не буду,— сказал Кувакин. Услышав в его голосе что-то новое, Татулин остро взглянул на Кувакина, на Демина, но видимо, не заметил ничего подозрительного и снова обмяк, согнув спину и выпятив животик.

— Как я мог сказать вам о Селивановой — ума не приложу.— Татулин хлопнул себя маленькой ладошкой по морщинистому лбу и огорченно поцокал языком.— Старею, что ли…

— Итак? — сказал Кувакин.

— Простите, не понял?

— Я опять о валюте, Григорий Сергеевич… Не обессудьте— такая работа. Заставляет быть настырным.

— А вы знаете,— оживился Татулин,— не только ваша, всякая работа заставляет человека быть настырным, если уж вы употребили это слово,— Татулин быстро взглянул на Демина, как бы извиняясь.— Всякая работа заставляет человека быть, я бы сказал, настойчивее, целеустремленнее…

Бедный Коля, подумал Демин. Он уже неделю бьется с этим прохвостом. Представляю, что он наговорил ему во время допросов. Мы сидим здесь уже минут пятнадцать, а в протокол заносить нечего. Откуда такая уверенность? А может, ее и нет, уверенности-то? Может, это все, что ему остается? И он уже смирился с годом-двумя заключения и теперь просто тянет время, понимая, что оно зачтется ему в общий срок…

— Григорий Сергеевич,— снова заговорил Кувакин,— вы уже назвали Ларису Шубейкину, Зинаиду Тищенко, Наталью Селиванову… Что у вас на сегодня приготовлено?

— Пора уже и Иру назвать, мне кажется,— негромко обронил в своем углу Демин.

Улыбка на лице Татулина как бы остановилась, но он тут же сделал вид, что не слышал слов, прозвучавших за его спиной. Однако восстановить игривое настроение не смог. И молчания не выдержал.

— Вы что-то сказали? — повернулся он к Демину.

— Да,— спокойно подтвердил тот.— Я сказал, что вам, очевидно, уже пора назвать Иру.

— Какую? — любознательно спросил Татулин.

— Вы многих Ирин знаете? Назовите двух-трех.

— Хм… Вы так поставили вопрос, что, право же, я затрудняюсь сказать… Действительно, откуда мне знать, кого именно вы имеете в виду?

— Григорий Сергеевич, скажите, неужели мы с Кувакиным производим на вас впечатление круглых дураков?

— Что вы! — в ужасе замахал руками Татулин.— Вы оба кажетесь мне очень грамотными, интеллигентными людьми, с вами приятно беседовать… С вами даже здесь приятно беседовать,— он обвел взглядом унылые серые стены.— Скажу больше…

— Григорий Сергеевич! Остановитесь на минутку, позвольте мне сказать несколько слов, прошу вас! — Демин был спокоен, даже благодушен…— Прежде всего меня удивляет ваше легкомыслие, ваше столь пренебрежительное отношение к собственной судьбе. Даже не знаю, чем это объяснить… Эти комедии, которые вы не устаете разыгрывать, странная непонятливость…

Татулин пожал плечами, вопросительно посмотрел на Кувакина, как бы прося его объяснить — чего хочет этот товарищ, расположившийся в углу и вынуждающий его все время вертеть головой.

— Скажите, Григорий Сергеевич, кому принадлежит женская сумочка, с которой вас задержали? — спросил Демин.

— Она давно валялась у меня дома, и сказать, откуда именно она появилась… я затрудняюсь.

— Вы назвали уже четырех хозяек…

— Если я не помню, откуда она появилась, я могу назвать вам еще десяток, и вполне вероятно, что хозяйки среди них не окажется.

— Может быть, она принадлежит вашей маме?

— Очень даже может быть.

— Кстати, я сегодня ее видел…

— Как она себя чувствует? — воскликнул Татулин почти растроганно.

— Она сказала, что у нее все в порядке. Сказала, чтобы вы не беспокоились и поступали так, как вам подскажет совесть.

— Бедная мама! Все это для нее такое испытание! — Татулин не смог сдержать вздоха облегчения.

— Приятные новости, не правда ли?

— Разумеется. У меня с мамой отношения очень… дружеские, и я… Я благодарен вам.

Поняв, что вопросов ждать надо именно от нового товарища, Татулин повернулся к Демину. Потом оглянулся на Кувакина, пожал плечами, мол, извините, но, как я понимаю, допрашивать меня будет этот гражданин…

— Григорий Сергеевич,— медленно заговорил Демин.— Хотите, я изложу ваши прикидки, назову факторы, которые вы учли, выбрав вот такую дурашливую манеру поведения?