Скотт Смит - Простой план

Чуть в сторонке лежал раскрытый блокнот с пометками, сделанными рукой Сары. Я прочел надпись: «Путешествия», что стояла на верху страницы. Под ней шло перечисление городов и стран, все они были строго пронумерованы — видимо, в порядке предпочтения. Первым в списке значился Рим, второй — Австралия. На обороте страницы был еще один перечень, озаглавленный «Что нужно освоить». Сюда вошли плавание, горные лыжи, подводное плавание, верховая езда. Перечень был очень длинный и занимал всю страницу.

Итак, как ни горько мне было сознавать это, передо мной были списки тайных желаний Сары. Вот, оказывается, как мечтала она распорядиться деньгами. Я все не мог оторвать взгляда от исписанных страниц: Швейцария, Мексика, Антигуа, Москва, Нью-Йорк, Чили, Лондон, Индия, Гебридские острова… теннис, французский, виндсерфинг, водные лыжи, немецкий, история искусств, гольф… На меня обрушилась лавина названий, которые ни разу не проскальзывали в ее разговорах со мной; мне открылись такие замыслы, о существовании которых я и не подозревал.

С момента нашей первой встречи я убедился в том, что Сара увереннее и решительнее меня. Именно она пригласила меня на первое свидание; по ее инициативе началась наша сексуальная близость; ей принадлежала идея помолвки. Дату свадьбы — семнадцатое апреля — выбирала тоже она; десятидневную поездку во Флориду в медовый месяц организовала сама, и она же решила, что пришла пора подумать о ребенке. Казалось, ей всегда удавалось добиться желаемого, но сейчас, глядя на эти разбросанные по столу журналы и брошюры, я вдруг понял, что на самом деле это не так, что за фасадом ее самоуверенности и напористости скрывалось глубочайшее разочарование.

Сара окончила факультет нефтяного машиностроения Толидского университета, получив степень бакалавра. Когда мы познакомились, она собиралась переезжать в Техас, чтобы устроиться на высокооплачиваемую работу в нефтяной индустрии. На деньги, что она рассчитывала скопить, Сара мечтала когда-нибудь купить ранчо, с лошадьми и коровами, с собственным тавро в виде буквы «S», которое выжигали бы возле сердца животных. Но вместо всего этого мы поженились. Меня, студента выпускного курса, пригласили на работу в магазин комбикормов в Ашенвиле, и совершенно неожиданно для себя Сара оказалась в Дельфин. Северо-западный Огайо не сулил больших перспектив выпускникам ее специальности, так что в конце концов Саре пришлось устроиться на неполный рабочий день в местную библиотеку. Она была очень трудолюбива и вынослива; все, за что она бралась, делала лучше всех и все-таки удовлетворения в этом не находила. Время от времени, оглядываясь назад, она мысленно оплакивала свои несбывшиеся студенческие мечты. Безусловно, Сара принесла себя в жертву семье, но никогда не заостряла на этом внимания, так что сложившаяся ситуация казалась мне вполне естественной и даже неизбежной. И только сегодня вечером до меня дошло, насколько она трагична.

Теперь, когда к нам в руки плыли большие деньги, Сара вновь могла мечтать. Составлять списки пожеланий, листать журналы, планировать новую жизнь. Мне было удивительно приятно видеть ее такой — полной надежд и замыслов, уверенной в том, что им суждено сбыться, — но был во всем этом и горький привкус. Я отдавал себе отчет в том, что мы оказались в ловушке; мы переступили черту, и обратного пути уже не было. Деньги дали нам возможность мечтать, но на фоне воображаемой роскоши наша сегодняшняя жизнь казалась особенно убогой. Моя работа в магазине комбикормов, наш обшитый алюминиевыми панелями домик, городишко, в котором мы обитали, — все это, серое, жалкое, не пригодное для жизни, мы воспринимали теперь как часть прошлого. И, если бы случилось так, что нам пришлось бы лишиться найденных денег, в прошлое мы уже не смогли бы вернуться просто так, как будто ничего не произошло; мы вернулись бы к прежней жизни, но переосмысленной, признанной недостойной. И моральный урон в этом случае был бы непоправимым.

— Хэнк? — донесся сверху голос Сары. — Где ты, милый? — Она уже закончила телефонный разговор.

— Иду, — крикнул я. Погасив свет, я тихо прикрыл за собой дверь.

В субботу днем, когда мы с Сарой уже заканчивали ленч, раздался звонок в дверь. Это был Джекоб; он стоял на крыльце, одетый, что удивительно, в серые фланелевые брюки и кожаные ботинки. Впервые со дня похорон родителей я видел его в приличной одежде, а не в джинсах или рабочих брюках цвета хаки. Это-то меня и поразило, сбило с толку, и потому я не сразу заметил еще более разительную перемену в его внешности — отсутствие волос на голове. Джекоб сходил к парикмахеру и подстригся под ежик; волосы были настолько короткими, что, казалось, плотно обтягивали скальп, и теперь голова его казалась непомерно большой и болталась на плечах, как надутый воздушный шар.