Скотт Смит - Простой план

— Что это?!. — воскликнула она.

Я подтащил рюкзак к камину, ослабил узел и с торжествующим видом вывалил его содержимое к ее ногам.

Деньги с шуршанием посыпались на медвежью шкуру.

Сара, отложив книгу на столик, в ужасе уставилась на них. Открыв рот, она безмолвствовала.

Я стоял перед ней, держа в руках пустой рюкзак.

— Это не сон, — проговорил я.

Она все не отводила взгляда от денег. Лицо моей жены приняло страдальческое выражение, словно ее только что ударили в грудь.

— Все в порядке, — сказал я. Опустившись на колени, я, вместо того чтобы начать складывать деньги обратно в мешок, провел по ним рукой. Бумажки были холодными на ощупь, мягкими и чуть потертыми, как кусочки ткани. Они были старыми, с легкими зазубринками по краям, и я подумал о миллионах рук, через которые они прошли, прежде чем оказаться в моих; их без конца вытаскивали из бумажников, кошельков и сейфов, и вот теперь они завершали свой бег по жизни, осев на полу моей гостиной.

— Ты взял их из своего магазина? — спросила Сара.

— Нет. Нашел.

— Но это же чьи-то деньги. Их уже наверняка разыскивают.

Я покачал головой.

— Никто их не ищет.

Она, казалось, не слушала меня.

— Здесь четыре миллиона долларов?

— Четыре миллиона четыреста тысяч.

— Вы с Джекобом нашли их?

Я кивнул, и Сара нахмурилась.

— Где?

Я рассказал ей про лисицу и Мэри-Бет, про то, как мы пробирались через парк, как увидели самолет. Когда я дошел до эпизода с птицей, Сара снова взглянула на мой лоб — на лице ее отразилось сочувствие, но она ничего не сказала.

Я закончил свой рассказ, и мы некоторое время молчали. Подняв с пола пачку денег, я протянул ее Саре. Мне хотелось, чтобы она дотронулась до нее, ощутила в своих руках этот тугой сверток, но она не стала этого делать.

— Ты ведь хочешь оставить их, я правильно поняла? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Думаю, что да. То есть я хочу сказать, что не вижу причин отказываться от них.

Она промолчала. Положив руки на живот, она уставилась на него, и во взгляде ее сквозила тревога. Ребенок опять брыкался.

— Если мы оставим их себе, — сказал я, — это на всю жизнь избавит нас от финансовых затруднений.

— У нас и сейчас их нет, Хэнк. У тебя хорошая работа. Нам не нужны эти миллионы.

Я задумчиво смотрел на огонь. Он постепенно затухал, язычки пламени становились все короче. Я привстал и подкинул в камин еще одно полено.

Вообще-то, Сара была права: нам грех было жаловаться — не то что Джекобу и Лу или даже моим родителям, которые лишь под старость достигли определенного уровня благополучия. Мы не особенно нуждались, и жизнь наша не была в этом смысле борьбой за кусок хлеба. Нас вполне можно было отнести к среднему классу: когда мы строили планы на будущее, тревоги наши были не о том, чем себя прокормить или оплатить счета, какое образование дать детям, — мы думали о том, как сэкономить деньги, чтобы приобрести дом побольше, машину получше, бытовую технику посовременнее. Но не нуждаться — вовсе не означает, что ты равнодушен к деньгам и можешь отказаться от них, когда они сами плывут в руки.

Я поступал в колледж в надежде стать юристом, но этому не суждено было сбыться. Я стал бухгалтером, работал в магазине комбикормов в своем родном городке — том самом, где прошло мое детство и который я всю жизнь мечтал покинуть. Я не дотянул до планки, которую установил для себя еще в юности, но убедил себя в том, что и этой высоты достаточно. Сейчас мне стало ясно, что я ошибся. Наша с Сарой жизнь была очерчена строгими рамками, ограничивающими свободу выбора; куча же денег, лежащая возле моих ног, сметала все барьеры на пути к роскошной жизни, высвечивала убогость наших устремлений и мечтаний. Она предлагала нам шанс добиться большего.

Я попытался найти способ убедить в этом Сару.

— Моя работа никогда не принесет нам богатства, — сказал я, орудуя в камине кочергой. — Когда-нибудь я стану менеджером, но только после того, как умрет или выйдет на пенсию Том Батлер, а он ненамного старше меня, так что ожидать этого в ближайшее время не приходится. А когда это все-таки случится, я уже и сам буду стариком.

В последнее время я нет-нет да и задумывался над этим, и перспектива такого ожидания представлялась мне серой и унылой. Никогда раньше я не осмеливался говорить об этом вслух, и сейчас сам удивился своей решительности. Мне даже показалось, что кто-то другой, но не я произнес эти слова. Я сделал паузу, дав Саре возможность осмыслить сказанное.