Скотт Смит - Простой план

— Человек, труп которого вы только что опознали, вовсе не был агентом ФБР.

Облегчение, которое я испытал при этих словах, было столь велико, что я даже почувствовал слабость. Мне показалось, будто у меня раскрылись все поры и из них хлынул пот. Это было странное, жутковатое ощущение — словно начисто теряешь контроль над мочевым пузырем. Мне даже захотелось хихикнуть, но я подавил в себе это желание и вытер рукой лоб.

— Не понимаю, — сказал я. Голос мой прозвучал хрипловато, совсем не так, как мне бы хотелось. Но Фремонт, казалось, не заметил этого.

— Его настоящее имя — Вернон Боковски. В том самолете с неисправным двигателем, рев которого вы слышали в декабре, находился его брат. Самолет упал на территорию заповедника.

— Так он искал своего брата?

Фремонт покачал головой.

— Нет, он искал вот это. — И он поднял пластиковый мешок, валявшийся у него в ногах.

Я подался вперед, чтобы получше рассмотреть его. Меня охватило глубокое волнение при виде столь хорошо знакомого мне предмета.

— Мешок для мусора? — удивился я.

— Совершенно верно. — Фремонт ухмыльнулся. — Набитый очень дорогим мусором.

Он открыл пакет и встряхнул его, чтобы я мог разглядеть деньги.

Я уставился на них, мысленно считая до десяти, выдерживая паузу, во время которой я изображал из себя лишившегося дара речи.

— Они что же, настоящие? — вымолвил я.

— Настоящие. — Фремонт запустил в мешок руку, затянутую в черную кожаную перчатку, достал пачку денег и покрутил ею перед моим носом. — Это выкуп, — сказал он. — Боковски и его брат — те самые бандиты, что похитили девицу Макмартин в ноябре прошлого года.

— Девицу Макмартин?

— Да, наследницу огромного состояния. Они потом застрелили ее и утопили в озере.

Я не сводил глаз с денег.

— Можно потрогать? Я в перчатках.

Агенты расхохотались.

— Конечно, — сказал Фремонт. — Давайте, смелее.

Я протянул руку, и он передал мне пачку. Я внимательно осмотрел ее, потом взвесил на ладони. Ренкинс наблюдал за мной в зеркальце заднего вида, на губах его блуждала дружеская улыбка.

— Тяжеленькая, правда? — спросил он.

— Да, — согласился я. — Почти как маленькая книжица.

Мы уже подъезжали к Ашенвилю. Он вставал на горизонте низким холмиком из приземистых зданий, теснившихся по углам перекрестков. Выглядел он иллюзорным, напоминая город-призрак.

Я передал пачку денег Фремонту, и он швырнул ее обратно в мешок.

За время моего отсутствия Ашенвиль успел вернуться к своему привычному распорядку. Телестанции уехали, толпы горожан растаяли, и теперь город выглядел так, как ему и положено выглядеть в субботний послеобеденный час — пустынным, сонным, чуть обессилевшим. Единственным напоминанием о недавней трагедии оставался приспущенный флаг, лениво колышущийся на ветру.

Ренкинс припарковал автомобиль у входа в ратушу, и мы вышли, чтобы попрощаться.

— Вы уж извините, что пришлось вас втягивать в эту историю, — проговорил Фремонт. — Но вы нам очень помогли.

Мы стояли на нижней ступеньке лестницы. Возле ратуши осталась лишь одна патрульная машина.

— Я до сих пор так и не понял толком, что же произошло, — сказал я.

Ренкинс, взглянув на меня, ухмыльнулся.

— Я расскажу вам, в чем дело, — произнес он. — Двое братьев похитили девушку под Детройтом. Они убили семерых, в том числе и ее, и скрылись, прихватив с собой выкуп в четыре миллиона восемьсот тысяч долларов. Один из братьев погиб в самолете, упавшем на территорию парка. Другой начал его разыскивать, представляясь всем агентом ФБР. Найдя самолет, он убивает офицера Дженкинса.

Улыбка еще шире расползлась по его лицу.

— А потом и сам погибает от руки полицейского.

— Неужели в этом мешке четыре с лишним миллиона долларов? — спросил я, сделав вид, что готов этому поверить.

— Нет, — ответил Ренкинс. — Здесь только пятьсот тысяч.

— Где же остальные?

Он пожал плечами и взглянул на Фремонта.

— Нам пока неизвестно.

Я начал глазеть по сторонам. Чуть поодаль, в сточной канавке, сцепились из-за добычи две птички. Они громко чирикали и по очереди пытались взлететь с отвоеванным куском, но он был слишком велик, и ни одной из них не удавалось поднять его. Я так и не смог определить, что это был за трофей.

— Так, значит, где-то гуляют по свету четыре миллиона триста тысяч долларов?

— Рано или поздно они все равно всплывут, — сказал Фремонт.

Я пристально посмотрел на него, но лицо его оставалось абсолютно бесстрастным. Ренкинс же был занят созерцанием дерущихся птиц.