Павел Любецкий - Испытание веры

Поднявшись с колено, Дима взял невесту на руки и закричал ещё громче, чем от победы на Олимпиаде, что привлекло толпы журналистов. Подобного никто не ожидал.

— Это правда? — услышал новость Антон и тут же подошёл.

— Как видишь!

— Поздравляю! — искренне обрадовался друг и обнял Малышкина, а позже, поцеловал Дашу. — Это лучший день! — сказал он и быстро отошёл, взяв в руки телефон и набрав сообщение.

— Согласна! — разглядывала кольцо Обручева, привыкая не только к статусу трёхкратной олимпийской чемпионки, но ещё и будущей жены.

Под торжественную мелодию, спортсмены пошли на церемонию вручения, где уже стоял смонтированный пьедестал почёта, каждое из мест которого рассчитано на целую команду. Встав сзади него, последовало представление высокопоставленных гостей — людей, кто будет награждать спортсменов. У каждой команды был свой человек.

— Ты веришь в это? — спросил Антон у Димы, стоя в окружении тысяч людей, выкрикивавших их имена.

— Не очень. А ты?

— Не знаю, что ответить. Верю лишь в то, что хочу прийти в номер и завалиться спать. Я дико устал.

— Боюсь, если эта болтовня не закончится, я усну прямо здесь, — признался Малышкин с широкой голливудской улыбкой на лице, скрывавшей желание скорее получить медаль и пойти к невесте, которая стояла неподалёку от него и показывала подругам кольцо.

— Когда хоть свадьба? — поинтересовался Антон.

— Не знаю, — едва заметно пожал плечами спортсмен, даже не задумывавшись об этом. Он продолжал переваривать саму мысль о будущем торжестве, и всякий раз выходило по — разному. С одной стороны, Дима безумно радовался согласию Даши и уже сейчас хотел жить с ней вместе, но с другой — боялся этого шага. Не столько самой идеи разделять жизнь с любимым человеком, а возможных последствий. Уже однажды спортсмен испытал на себе всю горечь потери невесты. Второго раза он не переживёт.

— Кто свидетель…

— Я только-только решился сделать предложение, а ты уже столько вопросов задаёшь. Я ещё ничего не знаю. Вообще не верю, что она согласилась.

— Как всё запущено, — протянул Мипулин. — Ну, раз уж ты ни в чём не уверен, я беру всё в свои руки.

— Это как? — удивился Дима, глядя перед собой, а не на друга, не привлекая и без того немалого внимания операторов к себе.

— Я уже обо всём договорился, — заявил Антон, наблюдая, как награждают австрийцев.

— Так, ты по этому поводу писал сообщение? — подозрительно вспомнил он.

— Конечно! И не переживай, жених. Всё будет хорошо, — пообещал друг, чему не радовался Малышкин.

— Я не хочу неожиданных сюрпризов, — напомнил он. — Ты не забыл…

— Обещаю, смертей будет по минимуму.

— И, когда же ждать этого сюрприза? — закатив глаза, осторожно поинтересовался Дима, не зная, хотел ли получить ответ.

— Завтра! — ответил Антон.

Команда взялась за руки, как только закончилось награждение немецкой сборной, приготовившись взойти на пьедестал почёта в качестве полноправных Олимпийских чемпионов. Как только их объявили, в который раз восторженная публика поприветствовала героев, принесших стране не только долгожданный праздник среди многочисленных фанатов биатлона, но и лидерство в медальном зачёте домашней Олимпиады. Вся четвёрка, стоя на пьедестале, подпрыгнула вверх, широко улыбаясь и размахивая руками, купаясь в овациях и всеобщей любви.

— Мы Олимпийские чемпионы! — проговорил Дима, разглядывая свою первую медаль подобного уровня. — Она лучше, чем я себе представлял.

— Блестит! — Антон, улыбаясь, приобнял Диму, Алексей — Евгения и фотограф сделал очередную фотографию, запечатлев счастливое мгновение жизни всей команды. — Мы сделали это!

Над стадионом «Лаура» воздвигли флаг Российской Федерации, болельщики на трибунах приподнялись, спортсмены сняли головные уборы и повернулись вправо, как только заиграл государственный гимн. Всё то время, что лилась мелодия, Дима невольно вспоминал последние пять лет. Он неосознанно подводил итог проделанной работы, пытаясь понять: всё ли сделал правильно. Перед глазами возникла ночь аварии и последний разговор с погибшим другом Женей, жизнь которого ушла именно тогда и вскоре, для Димы всё переменилось. Его интересовало иное будущее. Хотелось знать, что было бы, если в ту ночь он и Женя не пошли дворами, а выбрали другой путь. Стоял бы он на пьедестале с золотой медалью на шее или же судьба распорядилась бы иначе? Он, порой, часто об этом думал, но точного ответа дать так и не сумел. Странно признаться самому себе, что другой жизни уже и не хотелось. Всё стало таким привычным, обыденным. Опасности прекратили пугать. Они стали частью чего-то нового и представлять что-то иное больше не хотелось. Впервые за длительное время, Малышкин признал всё это, больше не мечтая обернуть время вспять. Он не прекращал горевать из-за смерти Жени, но, как бы лицемерно не звучало, смог пережить потерю. Когда-нибудь это должно было случиться и сейчас, одна часть жизни подошла к концу, началась другая. Он не знал, чего ожидать от грядущих лет, какими они будут: лучше или хуже, но был твёрдо уверен, что попытается сделать всё от себя зависящее, дабы не повторить прошлых ошибок и не допустить страшных потерь. Всё только начиналось.