Майкл Коннелли: Цементная блондинка (Право на выстрел)

Вернувшись в пятницу днем из поездки по городу, он увидел мигающий огонек автоответчика. Это был огонек надежды. От волнения у Босха перехватило дыхание. А вдруг она все же заметила его машину и догадалась, как болит его сердце. Однако прокрутив пленку, он с разочарованием выяснил, что это был всего лишь Эдгар, просивший позвонить ему. Что Босх и сделал.

— Гарри, ты разве ничего не знаешь?

— О чем?

— Вчера к нам в отделение приходили ребята из журнала «Пипл». Угадай, кто у нас стал знаменитостью.

— Думаю, на обложке будет твой портрет.

— Да ладно, шучу я. Но если серьезно, произошли крупные события.

— Какие же?

— Вся эта шумиха в прессе в конце концов принесла пользу. Позвонила нам из Калвер-Сити некая дама и сообщила, что узнала Бреммера. Оказывается, он арендовал у нее кладовую, но под именем Вудварда. Мы, конечно, сразу же выправили ордер и сегодня утром проверили это место.

— Так...

— Лок был прав. Он все снимал на видео. Мы нашли пленки. Его трофеи.

— Господи Иисусе!

— Вот тебе и Бреммер. Если раньше и были какие-то сомнения, то уж теперь сомневаться не приходится. Семь видеозаписей и камера. Первых двух он, судя по всему, не снимал — тех самых, которых мы вешали на Кукольника. Зато есть кадры, на которых остальные семеро, в том числе Чэндлер и Мэгги Громко Кончаю. Эта сволочь записывала все — до мельчайших деталей. Просто жуть какая-то. Сейчас ребята окончательно устанавливают личность остальных пяти жертв, что на пленке. Похоже, их имена значатся в списке, который представил Мора. Галерея и еще четыре курочки из порнографического курятника.

— Что еще было в кладовке?

— Все. Теперь у нас есть все. Наручники, ремни, кляпы, нож и «глок» девятого калибра. Джентльменский набор убийцы. Думаю, пистолет ему был нужен, чтобы добиваться от жертв покорности. Вот почему в доме Чэндлер мы не обнаружили никаких следов борьбы. Он просто применял оружие. Держал их на мушке, а сам в это время связывал им руки и заталкивал в рот кляп. Судя по видеокассетам, все убийства Бреммер совершил в собственном доме, в спальне с окнами на задний двор. За исключением Чэндлер, конечно. Она умерла у себя дома... Представляешь, Гарри, я не смог досмотреть эти кадры до конца.

Босх представил себе это. Воображение рисовало мрачные картины убийств, и сердце беспомощно затрепыхалось в груди, словно оторвалось и билось о ребра, пытаясь вырваться наружу, как птица из клетки.

— Как бы то ни было, все эти улики уже у окружного прокурора. И еще одна важная новость: Бреммер будет говорить.

— Неужели?

— Точно. Он узнал, что мы нашли видеозаписи и все остальное. После этого, наверное, и велел своему адвокату принять предложение о сделке. Ему светит пожизненное заключение без права на амнистию. А в обмен он согласится показать нам, где спрятаны остальные жертвы, и отдаст себя в распоряжение психологов. У тех просто руки чешутся узнать, из какого теста он сделан. Эх, сдается мне, разделают они его, как Бог черепаху. Что ж, наверное, сделка нужная. В конце концов хоть какая-то польза семьям погибших и науке.

Босх молчал. Значит, Бреммер будет жить. Поначалу Босх не знал, что и подумать, но затем понял, что сделка его вполне устраивает. Раньше он часто с досадой думал, что тела убитых, возможно, никогда не будут найдены. Именно поэтому он и посетил Бреммера в тюрьме, когда против того официально были выдвинуты обвинения. Босха не слишком волновало, существует ли у погибших родня. Досаднее всего было оставлять их за непроницаемой стеной неизвестности.

«Нет, сделка и в самом деле неплоха, — окончательно решил про себя Босх. — Бреммер останется жив, но разве это жизнь? Во многих отношениях пожизненное заключение для него страшнее газовой камеры. Это и будет возмездием».

— И еще об одном думаю, — продолжал тем временем Эдгар. — Уж не знаю, интересно ли это тебе.

— Выкладывай.

— Знаешь, мозги наизнанку выворачиваются, как подумаешь, что убийцей оказался Бреммер. Был бы Мора — и то понятнее. А тут — репортер! Просто в голове не укладывается. И ведь, подумай только, я тоже был с ним знаком.

— Не ты один. Многие из нас с ним якшались. Наверное, любой человек не совсем такой, каким тебе кажется.

— Это точно. Что ж, заболтался я. Пока, Гарри.

Вечерело. Босх стоял на веранде, опираясь на новые дубовые перила. Вглядываясь в сумерки, он думал о черном сердце. Черное сердце стучит так громко, что способно задать ритм жизни целого города. Это неспокойное сердцебиение всегда будет определять и его собственную жизнь — жизнь полицейского. Бреммера теперь нет — он навеки спрятан от людей.