Майкл Коннелли - Луна без курса

Откинувшись на спинку кресла, Лео уставился на Касси поверх очков и стал ждать. Она понимала, что он сработал правильно. Позволил ей поплавать вместе с крючком, но теперь медленно наматывал леску на катушку. Она попалась и понимала это. Работа с возможным кушем больше ста пятидесяти тысяч долларов подворачивается не часто. Их с Максом рекорд составлял шестьдесят тысяч, похищенных у помощника султана Брунея. Для султана это было мелочью, но она и Макс праздновали до утра в клубе «Тузы и восьмерки» в северном Лас-Вегасе.

– Ладно, – сказала она наконец. – Заинтересовалась. Давай обсудим.

Лео подался вперед и заговорил, не глядя ни в записи, ни на Касси:

– Объект зарегистрировался под именем Диего Эрнандес. Он профессионал, техасский мексиканец из Хьюстона. Его игра – баккара. Насколько всем известно, он не плутует. Просто умеет играть. Проводит несколько дней в одном казино и перебирается в другое, таким образом, не выигрывает слишком много в одном месте и не привлекает к себе особого внимания. Эти люди проследили его путь из «Самородка» в «Звездную пыль», а затем в «Клео». Повсюду наводили о нем справки.

Они были на кухне в доме Лео. Касси сидела за обычным столом, Лео стоял за рабочим, готовил бутерброды с арахисовым маслом, медом и бананами. Свои фирменные. Хлеб у него был из муки семи сортов.

– Каждый вечер он берет выигрыш наличными и держит все деньги в чемоданчике. Если выходит из здания, чемоданчик носит с собой. Примкнутым наручниками к запястью. Чемоданчика при нем нет лишь в казино. Объект несет его в регистратуру, просит поставить в сейф, пока он играет, и берет его оттуда, когда идет спать. Если чемоданчик при нем, его обязательно сопровождают охранники. Рисковать он не хочет.

– То есть взять чемоданчик можно, только войдя в номер, когда объект спит?

– Совершенно верно.

Подойдя к столу, Лео поставил на него две тарелки с бутербродами. Потом пошел к холодильнику и вернулся с двумя бутылками содовой воды «Доктор Пеппер».

– В номере он, возможно, перекладывает деньги из чемоданчика в сейф. Этого следует ожидать. Стакан тебе нужен?

– Нет. Какой там сейф? Я уже не помню.

Лео опустил взгляд к своим записям.

– "Холси-икзекъютив", пятикнопочный. Стоит в чулане под вешалкой. Привинчен к полу изнутри. Его не сдвинешь. Тебе придется войти и открыть его, когда объект будет в номере.

Касси кивнула и взяла половинку бутерброда. Лео разрезал их по диагонали. Он всегда делал так, и Касси вспомнила, как однажды Лео выказал недовольство, когда она сделала бутерброд и разрезала его посередине. Откусив, тут же заулыбалась.

– Господи, – произнесла она с набитым ртом. – Лео, я даже забыла, какие они вкусные. Помню, ты готовил их для нас с Максом, после того как мы возвращались сюда после дела, гнав машину всю ночь.

– Я делал их для него с тех пор, как ему исполнилось шесть лет. Они всегда были его любимыми.

Упоминание о Максе согнало улыбку с лица Касси, и она вновь заговорила о предстоящей работе:

– У этих сейфов кнопочная панель спереди. Я обойдусь одной камерой, если будет время, установлю на всякий случай две. Нужно узнать, левша объект или правша. Выясню это, когда увижу его в казино.

Говорила Касси главным образом для себя, мысленно воспроизводя ход работы. Потом у нее возник вопрос к Лео.

– Спрашивал своего человека об окраске комнаты?

Лео кивнул.

– Кофе с молоком. Ее окрасили два месяца назад, но она для курящих. Наш объект курит сигары.

Касси припомнила эту краску и решила, что утром приобретет баночку такой с пульверизатором.

– Говорят еще, он толстяк, – сказал Лео. – Храпит во сне. Это слегка упрощает работу.

– В Лас-Вегасе, Лео, все непросто.

Это напомнило ей о возвращении в «Клеопатру», и у нее возникло дурное предчувствие.

– Если объект выписывается в четверг, почему не проследить, куда он переберется, и очистить его в новом месте?

– Потому что мы не знаем, переберется ли этот тип в другой отель. Он вполне может уехать в Техас с полным чемоданчиком. Кроме того, в «Клео» у нас есть свой человек. Такой удачи в другом месте может не представиться.

Касси кивнула. Она знала, что Лео продумал все и решил, что заняться объектом можно только в «Клеопатре».

– Я читала, «Клео» продается, – сказала она первое пришедшее в голову, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Да, три тысячи номеров, и половина их пустует. Громадная никчемность, вот что это такое. Существует всего семь лет и уже продается. Я слышал, Стив Уинн хотел купить ее, потом передумал. Видимо, там что-то неладно, если он не увидел способа сделать ее доходной. В его руках все превращается в золото.