Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката

В машине, по пути от стадиона, я решил, что знаю, кто убил Анхеля Левина. Мне не требовалось входить в заднюю комнату, смотреть на улики или выслушивать какие-то свидетельства, я и так понял, кто убийца. В глубине души я чувствовал, что Анхель подобрался к Льюису Руле слишком близко. И именно я являлся тем человеком, который послал его на это задание. Единственный открытый вопрос состоял в следующем: что мне теперь следует предпринять?

Минут через двадцать в комнату вошли двое полицейских. Я поднялся, и мы начали беседовать стоя. Один из них представился Лэнкфордом, тем самым детективом, что мне позвонил. Он был старший в паре, так сказать, ветеран сыска. Его напарником оказалась женщина по фамилии Собел. С виду она не производила впечатление человека, уж очень долго занимающегося раскрытием убийств.

Мы не стали обмениваться рукопожатиями. На детективах были резиновые перчатки. Помимо перчаток на руках, на ногах у них были бумажные бахилы поверх обуви. Лэнкфорд жевал резинку.

– Итак, вот что мы имеем на данный момент, – неприветливо произнес он. – Ливайн в своем кабинете сидел на вертящемся стуле, развернувшись спинкой к столу, так что он находился к преступнику лицом. Его убили одиночным выстрелом в грудь. – Лэнкфорд постучал себя по грудной клетке. Послышался глухой звук пуленепробиваемого жилета под рубашкой. – Из какого-то мелкокалиберного оружия. По мне – похоже на двадцать второй калибр, но для окончательного заключения надо подождать коронера.

Я поправил его. И сейчас, и раньше, по телефону, он произносил фамилию погибшего как «Ливайн». Я сказал, что фамилия рифмуется с именем «Кевин».

– Ну Левин так Левин, – кивнул он. – Как бы там ни было, после выстрела он попытался встать или просто упал лицом вперед на пол. Он умер, лежа на полу ничком. Убийца обыскал кабинет, и мы в настоящее время затрудняемся определить, что он искал или, возможно, нашел и унес с собой.

– Кто его обнаружил? – спросил я.

– Соседка. Она увидела, что собака бегает сама по себе по двору. Вероятно, преступник выпустил собаку перед тем, как совершить убийство, или сразу после того. Соседка заметила, что пес бегает как неприкаянный, узнала его и привела обратно. Она нашла входную дверь открытой, вошла и обнаружила тело. Пес не очень-то тянет на сторожевого, если вы спросите мое мнение. Какой-то клубок шерсти.

– Ши-тцу, – сказал я.

Мне доводилось прежде встречаться с этим псом и слышать о нем от Левина, но я не мог вспомнить кличку. То ли Рекс, то ли Мустанг – словом, имя, дающее ложное представление о его внешних данных.

Прежде чем задать свой вопрос, детектив Собел сверилась с блокнотом.

– Мы не обнаружили ничего, что бы могло вывести нас на ближайшего родственника, – сказала она. – Вы не знаете, у него есть какие-нибудь родные?

– По-моему, мать живет где-то на востоке. Он родился в Детройте. Возможно, она там. Думаю, они не слишком много общались.

Женщина кивнула.

– Мы нашли его ежедневник. На протяжении последнего месяца ваше имя значится там почти на каждой странице. Он работал над каким-то специфическим делом для вас?

Теперь я кивнул:

– Над парой-тройкой разных дел. Над одним в особенности.

– Вы не хотите рассказать нам, в чем оно состояло?

– Я сейчас веду дело, которое скоро завершится судебным процессом. В следующем месяце. Попытка изнасилования и убийства. Левин занимался сбором улик и помогал мне подготовиться к процессу.

– Хотите сказать, помогал запутывать следствие, да? – вмешался Лэнкфорд.

Я понял, что вежливость Лэнкфорда по телефону была напускной – льстивой уловкой, чтобы заставить меня приехать. Теперь его поведение изменилось. Казалось, даже резинку он жевал более агрессивно, чем когда вошел в комнату.

– Как вам будет угодно это называть, детектив. Каждый человек имеет право на судебную защиту.

– Да, конечно, и все они, понятное дело, белее снега. Просто всему виной родители, которые слишком рано отняли их от титьки, – проворчал Лэнкфорд. – В общем, этот парень, Ливайн, прежде был копом, не так ли?

Он опять стал произносить фамилию неправильно.

– Да, он работал в полиции Лос-Анджелеса. Был детективом и входил в оперативную группу по борьбе с преступлениями против личности, но после двенадцати лет службы вышел в отставку. Можете проверить. И его фамилия произносится «Левин».

– Да, я понял, как «Кевин». Видимо, невмоготу стало работать на хороших парней, да?

– Полагаю, это зависит от вашего взгляда на вещи.