Бернард Корнуэлл - Свинцовый шторм

И тут я увидел свою шлюпку, пришвартованную к правому борту «Уайлдтрека-2». Хотя краска кое-где и облупилась, на транце ясно читалась надпись: "Плавучая база «Сикоракс», — что подтверждало мои права. Эта деревянная шлюпка, обшитая внакрой, моя шлюпка, была пришвартована к этой кичливой быстроходной яхте Беннистера!

Думаю, именно его уродство и убедило меня окончательно в причастности Беннистера. Владелец столь броской, аляповатой посудины вряд ли мог быть тем чутким и внимательным человеком, каким тот себя изображал. И он вдруг стал для меня просто еще одним из тех богатых подонков, которые воображают, что деньги ставят их выше закона.

Стало быть, этот ублюдок искорежил мою яхту и спер мой причал. Но я не допущу, черт побери, чтобы он стащил и мою шлюпку! Я решил: заберу-ка я ее и с приливной волной сам доберусь на ней до кафе.

— Эй! — крикнул я на всякий случай. Никто не отозвался. Я громко стукнул по гулкому борту, но баржа, похоже, была безлюдна.

На яхту можно было попасть либо с реки, либо через единственную калитку, ведущую из сада. Я решил воспользоваться калиткой, но на ней висел замок. Я заколебался, взвешивая законность своих действий, но в конце концов исключил возможность того, что Беннистер спас мою шлюпку и хранит ее до моего возвращения. Присутствие его мерзкой баржи у моего причала убеждало в обратном, и я решил сбить замок.

Я поднял увесистый булыжник, и, пока колотил им по медному замку, спина у меня разрывалась от боли. Звуки ударов разносились по всему аккуратно подстриженному газону, спускавшемуся от нашего дома. Мне пришлось ударить раз шесть, прежде чем скобы выскочили из дерева. Калитка открылась, и я вошел.

Передо мной плавно покачивался «Уайлдтрек-2». Вся его палуба, от лобового стекла до двух мощных моторов на корме, была забрана зеленым брезентом. Форштевень был словно носовая игла реактивного истребителя. Этот монстр сочетал в себе вульгарность и жадность, моему отцу он пришелся бы по душе.

Я обошел место швартовки. Мои паруса, упакованные в мешки, были свалены у борта рядом с моим же рыболовецким якорем. Зашипев от боли, я наклонился и пощупал мешки. Они были влажными. «Черт бы побрал этого Беннистера с его жадностью!» — подумал я.

Найдя два весла, я кинул их в шлюпку и осторожно полез через поручни из нержавеющей стали на «Уайлдтрек-2». Когда я ступил на палубу, яхта закачалась. Канаты, которыми была привязана моя шлюпка, уходили куда-то под брезент. Я отвязал его, скатал от лобового стекла к корме и направился к черному кожаному креслу рулевого.

И тут я увидел собственные медные люки.

Здесь же обнаружились оба моих приемника, высокочастотный и коротковолновый, из которых торчали обрезанные провода.

Приемники лежали в куче прочих вещей, в основном с других кораблей, сваленных в два ящика из-под чая, спрятанных под брезентом. Эхолоты и электронные лаги, высокочастотные приемники и компасы, даже лебедки Льюмара, — короче говоря, все, что когда-то было украдено с палуб других судов, валялось здесь. В Англии нет смысла воровать сами катера, потому что их регистрация ведется очень тщательно, гораздо выгоднее грабить с них все ценное. Я уставился на содержимое ящиков и прикинул, что на черном рынке его можно продать за три-четыре тысячи фунтов. А теперь кто мне объяснит, зачем такому человеку, как Беннистер, связываться с подобной мелочевкой?

— Не двигаться! — Голос шел от калитки, которую я взломал. Я обернулся.

— Я сказал, не двигаться, ублюдок!

Именно так кричали мы в Северной Ирландии, высадив прикладами двери и врываясь в дома. Первая команда заставляла человека испуганно вскочить, а после второго окрика он застывал на месте.

Я тоже застыл.

В дверном проеме маячил мужской силуэт. Я стоял против солнца и поэтому не мог разглядеть лица. Я видел только, что передо мной крупный мужчина, ростом более шести футов, с мускулистыми руками и скошенным черепом. Безусловно, это был не Беннистер. Прямо в грудь мне смотрело двухствольное ружье с коротким прикладом.

— Чем это ты тут занимаешься? — Голос у него был резкий и хриплый, и при этом он чеканил каждое слово. Акцент выдавал в нем выходца из Южной Африки.

— Забираю то, что принадлежит мне, — ответил я.

— Взломал калитку и вошел, — удовлетворенно отметил южноафриканец. — Ты просто грязный вор, вот ты кто. Подойди сюда. — В подкрепление своих слов он резко вскинул ружье.

— Отвали-ка, братец, — учитывая мое состояние, мне не стоило проявлять агрессивность, но я был слишком зол.