— Да, вы правы, — с энтузиазмом подхватила она. — Расскажите мне о своей яхте.
И возможно, потому что она сама плавала на яхте, я вдруг начал ей рассказывать. Весь фокус в том, что я выжил благодаря этой Национальной службе мучительства, и он заключался в том, что у меня был уголок, куда они не могли проникнуть, одна вселяющая надежду мечта, и этой мечтой была яхта «Сикоракс».
— Яхта называется «Сикоракс», — сказал я. — Тридцать восемь футов, обшивка из красного дерева на дубовой основе, с палубами из тика. Это кеч [1]. Построен в 1922 году. Ее делали для богатого человека, поэтому средств не жалели. Она была оснащена кливером, стакселем, гротом, топселем и бизанью, все паруса из очень прочной холстины. В каюте были бронзовые люки и керосиновые лампы на шарнирах. — Я опять закрыл глаза. — И у нее самые совершенные линии. Корпус темно-голубой, а паруса белые. У нее длинный киль, похожий на танк Шермана, и она порой ведет себя так же непредсказуемо, как та чертова ведьма, в честь которой ее назвали.
Я улыбнулся, вспомнив, как напрягается при сильном ветре «Сикоракс».
— Ведьма Сикоракс. — Доктор Плант напряженно думала, пытаясь вспомнить, откуда взялось это имя, и на лбу у нее появились морщинки. — Это Шекспир?
— "Буря". Сикоракс была матерью Калибана и сажала своих врагов в лодки, как в тюрьму. Но заметьте, что, по иронии судьбы, лодка обрекает вас на заключение из-за долгов.
Доктор Плант улыбнулась с пониманием.
— Я надеюсь, вы позаботились о том, чтобы ее вытащили на берег, пока вы в больнице?
Я покачал головой.
— Не успел. Но она обшита медью и стоит у частного причала. Она побита немного, но я смогу починить ее.
— Вы умеете плотничать? — В ее голосе послышалось удивление.
Я повернул голову и посмотрел на нее.
— То, что я служил армейским офицером, доктор Плант, не значит, что я ни на что не гожусь.
— И вы хороший плотник? — допытывалась она. Я продемонстрировал ей мозоли на руках, и, хотя мозоли были твердые, кончики пальцев оставались белыми и нежными.
— Да, я знаю плотницкое дело. И кроме того, я неплохой механик.
— Значит, вы очень практичный человек, не так ли? — спросила она профессиональным тоном.
— Вы опять вмешиваетесь, — предупредил я. — Вы поете ту же песню, что и доктор Мейтленд: «Ник, тебе надо научиться ремеслу. Изучи бухгалтерское дело или стань программистом. Ник, поговори с журналистами. Они заплатят тебе за интервью, и на эти деньги ты сможешь купить прекрасное инвалидное кресло с электроприводом». Короче говоря, сдавайся, Ник, поднимай лапки кверху. Но если бы я захотел так поступить, то остался бы в армии. Они предлагали мне канцелярскую работу.
Она встала и подошла к окну. Холодный зимний ветер бросал на стекло капли дождя.
— Вы очень упрямый человек, г-н Сендмен.
— Это верно.
— Но как ваше упрямство будет уживаться с тем, что вы никогда не сможете ходить? — Она повернулась, вопросительно глядя на меня. — Что вы никогда не сможете управлять свой яхтой?
— В будущем году, — продолжал я, как будто не слыша ее вопроса, — я собираюсь отправиться на юг. Я поплыву в Новую Зеландию. Никакой особой причины тут нет, так что не спрашивайте. — По крайней мере, я не мог придумать никакой причины. Знакомых в Новой Зеландии у меня не было, но почему-то это место было для меня как земля обетованная. Я знал, что жители этой страны любят играть в регби и крикет, что там прекрасные возможности для плавания под парусом. И вообще мне казалось, что это именно то место, где честный человек может вести честную жизнь и где ему не придется страдать от напыщенных самоуверенных дураков. Но, возможно, добравшись туда, я почувствую себя обманутым. Однако с разочарованиями лучше подождать, пока я не достигну тех берегов. — Сначала я поплыву на Азоры, — продолжал я мечтательно, — затем доберусь до Барбадоса, пройду к югу от Панамы, а потом возьму курс на Маркизские острова...
— А не мимо мыса Горн? — вдруг резко спросила доктор Плант.
Я предостерегающе глянул на нее.
— Опять вмешательство?
— Но это не праздный вопрос.
— Вы думаете, я не захочу снова очутиться в Южной Атлантике?
Она помолчала.
— Мне это и в голову не пришло.
— Знаете, доктор, ночью меня посещают сны, а не кошмары. — Это была неправда. Я все еще просыпался по ночам от дрожи и воспоминаний об острове в Южной Атлантике, но это ее не касалось.
Доктор Плант улыбнулась.
— Иногда сны становятся явью, Ник.
— Оставьте свой покровительственный тон, доктор.
Читать дальше