Деон Мейер - Телохранитель

К «Могале», увлеченно продолжала она, применим тот же принцип. Лечение стервятников — отличная ниша. Оригинально, уникально, сильно, свежо. Больше никто до такого не додумался. Все, что требуется для сильного позиционирования. Бранка прочел замечательную лекцию — занимательную, познавательную, эмоциональную и доходчивую. Все шло прекрасно до тех пор, пока он не упомянул других животных — гепардов, леопардов, гиеновидных собак. После его слов «Могале» в сознании слушателей перестал быть уникальным. Он превратился в очередной заповедник, один из многих, где пытаются заниматься сразу многими делами.

— У вас есть два выхода. Либо читайте отдельную лекцию, посвященную уходу за млекопитающими, либо вообще не упоминайте о них. Рассказ о стервятниках находит путь к сердцу потенциальных спонсоров и меценатов. Они без промедления готовы выложить крупные суммы «на благородное дело». И вдруг вы говорите, что, оказывается, их деньги могут быть потрачены и на что-то другое. По-моему, вам вообще не стоит распространяться ни о ком, кроме стервятников. Можно устраивать отдельные экскурсии, посвященные отдельным видам млекопитающих, и уже там рассказывать о них.

Размышляя над ее манерой говорить, я решил, что она подтверждает мои ранние подозрения. В том, что касалось нападения неизвестных на ее дом и исчезновения Якобуса, она… нет, не лжет, но, возможно, фантазирует.

За двадцать лет работы я научился замечать в людях признаки потенциальной угрозы. Самый лучший индикатор — нарушение ритма. Я с ходу вижу в толпе людей, которые выбиваются из общего ритма. Их дыхание, жестикуляция или даже подергивание лицевых мускулов выдают опасные намерения. Очень важны интонации и скорость речи — они у каждого индивидуальны. Внезапное изменение темпа, громкости или интонаций указывает на напряжение и стресс, которые всегда идут рука об руку с ложью.

Зачем ей лгать и в чем? Я мог только строить догадки. Для лжи у людей бывает множество необъяснимых, сложных или простых причин. Иногда люди лгут просто так. Но Эмма определенно лжет потому, что у нее имеется для этого повод.

Кроме того, я был занят составлением нового закона Леммера о любителях животных. Правда, до конца я его так и не додумал. Когда мы выехали из ворот «Могале», я заметил стоящий на той стороне дороги серебристый «опель-Астра». Он явно и нахально поджидал нас.

В машине сидели двое мужчин: чернокожий — на водительском сиденье, белый — на пассажирском. Однако мой уровень адреналина подскочил из-за ружейного ствола. Он стоял вертикально перед пассажиром, частично закрывая его лицо. Судя по виду, у него была штурмовая винтовка R4.

Эмма склонилась над дорожной картой и не видела их.

Огнестрельное оружие — единственная серьезная проблема для личной охраны; оно становится основной причиной беспокойства невооруженного телохранителя. Правда, меня тревожила не только винтовка. Что, если я все-таки ошибаюсь и Эмма не зря твердит о грозящей ей опасности? Что, если она все-таки не лжет? Впрочем, последние два вопроса могли и подождать.

Я свернул на бетонную дорогу и медленно покатил по ней. «Астра» последовала за нами — я видел ее в зеркале заднего вида. Никакого такта. Нас разделяло двести метров. Дурной знак!

Я постепенно прибавлял скорость. Пока мне не хотелось, чтобы Эмма что-то заметила.

Дорога на Клазери была прямой и широкой. Когда я дошел до ста тридцати километров в час, «астра» отстала было, но затем начала наверстывать упущенное. Я еще прибавил газу — сто пятьдесят километров в час. «Астра» висела у нас на хвосте, как приклеенная.

— Нам надо проехать через Нелспрёйт до Барбертона, а потом повернуть на шоссе R38, — рассеянно проговорила Эмма. — Кажется, это самый короткий путь. — Она подняла голову и сказала: — И спешить нам особенно ни к чему.

Я послушно убрал ногу с педали газа. Я и так уже знал то, что мне нужно было знать.

Она смерила меня подозрительным взглядом:

— Леммер, что это с вами?

— Я хотел проверить, на что способен БМВ.

Она доверчиво кивнула и начала складывать карту.

— Что вы думаете о Волхутере и Бранка?

Даже если бы за нами по пятам не двигались вооруженные незнакомцы, я бы предпочел не беседовать на эту тему. Мне не нравились ни Волхутер, ни его присные. Согласно одному из законов Леммера, тот, кто заявляет: «Я не расист, но…» — определенно является расистом. Я совершенно точно знал, что Волхутер и Бранка не рассказали ей всего, что им известно, но мне не хотелось просвещать ее на их счет. По моему скромному убеждению, реабилитационный центр «Могале», как, впрочем, и большинство инициатив «зеленых», так же способен спасти природу, как, скажем, шезлонги на палубах «Титаника». Но сейчас ни одно из этих соображений не было важным.