Калеб Карр - Ангел тьмы

— Что за… — прошептал он. — О нет!

— О нет? — спросил я, глядя на брогам, а потом снова на детектив-сержанта. — К чему это «о нет»? Кто они?

Глубоко вздохнув, Люциус произнес:

— Они похожи на ласкаров.

— На ласкаров? — повторил я, уже и сам немного забеспокоившись: даже я знал об этой буйной породе матросов и пиратов, чьими родными водами был Индийский океан и Южно-Китайское море. — Какого черта им здесь надо?

— Угадай, — бросил детектив-сержант. — Ласкары совсем не редкость — на побережье Манилы.

— Ох-х… — выдохнул я, снова косясь на двух типов в брогаме. А потом просто осел на сиденье. — Вот дерьмо…

Тут наш с Люциусом кэб остановился, остальные уже спустились из второго экипажа и докторовой коляски и собрались у двери брогама. Изнутри до тех пор не подавали никаких признаков жизни, а первым таковым стал вопрос:

— Доктор Крайцлер? — спросил глубокий голос с сильным испанским акцентом.

Доктор шагнул вперед:

— Я доктор Ласло Крайцлер. Чем могу быть полезен?

Наконец дверца брогама отворилась, и оттуда появился очень смуглый, привлекательный мужчина среднего роста и комплекции; волосы его были тщательно напомажены. Его одежда, казалось, была из лучшего, что лишь можно купить за деньги, а покрой у нее был официальный, что, похоже, всегда выделяет дипломата. В руке у этого человека имелась трость с весьма тяжелым серебряным шаром-набалдашником вместо ручки.

— Я сеньор Нарсизо Линарес. Полагаю, вы обо мне слышали.

Доктор кивнул с легкой улыбкой, уже догадавшись, как и мы все, кто наш гость.

— Сеньор.

Сеньор Линарес резко указал тростью на дом:

— Там есть, где нам поговорить? Дело крайне срочное.

— Прошу вас. — Доктор показал на входную дверь. Сеньор пошел к ней, доктор следом, а потом точно так же поступили было и мы — но тут оба ласкара спрыгнули с брогама и преградили нам путь у калитки во двор, скрестив руки и, похоже, приготовившись к возражениям.

Доктор обернулся, на лице у него появилось выражение возмущения.

— Сеньор, — весьма сурово проговорил он. — Что означает сие поведение? Эти люди — жильцы и гости моего дома.

На секунду задумавшись, сеньор кивнул и молвил:

— Ну что ж.

Потом что-то сказал ласкарам по-испански, и те угрюмо вернулись к экипажу. Все мы вошли, однако Сайрус чрезвычайно внимательно следил за этими двумя красавцами у обочины.

Доктор провел сеньора Линареса в гостиную и предложил ему выпить. Посетитель попросил стакан бренди, и мистер Мур принес напиток, пока остальные рассаживались. Сайрус встал у окна и открыл его, по-прежнему наблюдая за ласкарами.

— Доктор Крайцлер, — несколько удивленно изрек сеньор Линарес, увидев, что никто из нас не собирается покидать гостиную. — Мое дело к вам носит приватный характер — и, разумеется, не предназначено для ушей слуг.

— Здесь нет слуг, — ответил Доктор. — Это мои коллеги.

Сеньор покосился на Сайруса:

— И негр тоже?

Изо всех сил стараясь не выказывать открытого раздражения, доктор отрезал:

— Если вы хотите что-то обсудить, сеньор, вам придется сделать это перед лицом всего собравшегося здесь общества. В противном случае я буду вынужден с вами попрощаться.

Пожав плечами, сеньор Линарес выпил бренди и отставил стакан.

— Тогда я перейду к делу. У меня есть причины полагать, доктор, что вам известно местонахождение моей жены и ребенка.

— В самом деле?

— Да. Если это так, я настоятельно рекомендую вам все рассказать мне, если вы не желаете спровоцировать дипломатический инцидент.

Доктор помолчал и извлек портсигар.

— Я всегда считал, что дипломаты — люди тактичные, — заметил он. — Возможно, меня неверно информировали.

— Время для такта давно прошло, — раздраженно отозвался сеньор Линарес. — Мне известно, что некоторое время назад моя жена обратилась за помощью к этой женщине… — Он указал тростью в направлении мисс Говард. — С тех пор моя жизнь обернулась чередой затруднений. Предупреждаю вас, сэр, я вполне искренен, угрожая официальным протестом.

Пока сеньор прикуривал свою сигарету, доктор еще несколько секунд изучающе смотрел на него, а потом откинулся на спинку кресла.

— Ну разумеется, нет.

Вид у сеньора Линареса был такой, словно его ударили.

— Вы называете меня лжецом? — осведомился он, вставая.

— Прошу вас, сэр, — парировал доктор, беззаботно взмахнув сигаретой. — Избавьте меня от вашей латинской гордости — или как там это называют такие как вы? Ваш мачизм? Здесь он бесполезен, уверяю вас.