Майкл Крайтон - Экстренный случай

Я подошел и осмотрел дешевый деревянный кухонный стул непонятного цвета. Он был не очень тяжелый, но довольно прочный. На одной из ножек запеклась кровь.

Я взглянул на криминалистов.

– Вы его уже проверили?

– Да. Странное дело: в этой комнате сотни отпечатков. Тут побывали десятки людей. Нам и за год не разобраться, где чьи пальчики. Но на этом стуле и на ручке двери снаружи не было ни одного отпечатка.

– Как это?

Криминалист пожал плечами:

– Все стерто.

– Стерто?

– Да. Кто-то прошелся тряпкой по стулу и наружной ручке. Все остальное не протерто. Даже нож, которым она пилила запястья.

Я кивнул.

– Кровь уже брали?

– Да, приехали и уехали.

– Хорошо, – сказал я. – Можно позвонить? Надо связаться с лабораторией.

Он снова пожал плечами:

– Звоните.

Я снял трубку и набрал номер метеостанции. Услышав голос, я сказал:

– Доктора Лазара, пожалуйста.

– ..прохладно и солнечно, пятьдесят пять градусов, к вечеру возможна переменная облачность…

– Фред? Это Джон Берри, я звоню из ее квартиры.

– ..вероятность ливневых дождей – пятьдесят процентов…

– Да, говорят, образцы взяли. Ты уверен, что их еще не привезли?

– ..завтра – ясно, понижение температуры до сорока…

– Ага, понятно. Хорошо, хорошо. Ладно. До встречи.

– ..ветер восточный, пятнадцать миль в час…

Я положил трубку и повернулся к криминалистам.

– Спасибо.

– Не за что.

Никто из них даже не заметил, как я ушел. Впрочем, им было все равно. Они просто исполняли свои служебные обязанности. Не исключено, что уже в сотый раз. Обычная работа.

В понедельник я пребывал в дурном расположении духа и почти все утро дул кофе, курил сигареты и морщился от мерзкой горечи во рту, непрерывно повторяя себе, что можно все бросить, забыть, и никому от этого не будет ни холодно ни жарко. Дело закрыто. Я не мог помочь Арту, не мог ничего исправить. Единственное, что я мог, так это нагадить еще больше.

Кроме того, Уэстон ни в чем не виноват. Ну, скажем, почти не виноват. Во всяком случае, он – последний человек, на которого я мог пенять. К тому же Уэстон уже старик.

И нечего зря тратить время. Попивая кофе, я все время повторял про себя эту фразу: нечего зря тратить время.

И все-таки ничего не мог с собой поделать. Незадолго до полудня я подкатил к корпусу Мэллори и отправился в кабинет Уэстона. Он рассматривал в микроскоп какие-то образцы и сообщал о своих находках маленькому диктофону, стоявшему на столе. Когда я вошел в кабинет, Уэстон умолк.

– Привет, Джон. Зачем пожаловали?

– Как самочувствие? – спросил я.

– Мое? – Он усмехнулся. – Прекрасно. А вы как? – Уэстон взглянул на мою перебинтованную голову. – Наслышан о ваших похождениях.

– Я здоров, – ответил я.

Входя в кабинет, я заметил, как Уэстон поспешно спрятал руки под стол. Теперь я не мог видеть их.

– Болят? – спросил я.

– Что?

– Руки болят?

Он недоуменно уставился на меня. Во всяком случае, попытался, но ничего не вышло. Я кивнул, и Уэстон положил руки на столешницу. Два пальца на левой кисти были перевязаны.

– Порезались?

– Да. Совсем неуклюжий стал. Шинковал луковицу.., помогал на кухне… Царапина. Но все равно неприятно. И неловко. При моем стаже я просто обязан уметь пользоваться ножом.

– Повязку сами накладывали?

– Да. Порез-то пустячный.

Я устроился в кресле напротив и закурил, чувствуя кожей пытливый взгляд Уэстона. Затянулся, выдул струю дыма в потолок. Уэстон оставался невозмутимым, и это усложняло мою задачу. Впрочем, он действовал сообразно обстоятельствам. Вероятно, на его месте я поступил бы так же.

– У вас ко мне какое-то дело? – осведомился Уэстон.

– Да.

Мы немного посидели, разглядывая друг дружку. Наконец Уэстон отодвинул микроскоп и выключил диктофон.

– Это как-то связано с диагнозом Карен Рэнделл? – спросил он. – Я слышал, вы интересовались.

– Да, – ответил я.

– Вы успокоитесь, если образцы посмотрит еще кто-нибудь? Скажем, Сандерсон?

– Сейчас это не имеет большого значения, – ответил я. – Во всяком случае, с точки зрения закона.

– Наверное, вы правы, – согласился Уэстон.

Снова воцарилось молчание. Мы долго разглядывали друг друга. Я никак не мог придумать, с чего начать разговор. Но безмолвие было невыносимо.

– Стул вытерли, – сказал я. – Вы знали об этом?

Уэстон на миг свел брови, и я испугался, что он прикинется дурачком. Но нет. Мой старый друг кивнул.