Лиза Скоттолайн - Улыбка убийцы

У Мэри заколотилось сердце:

— А когда вы сможете?

— Да когда захотите. В жизни пенсионера, дорогая моя, тоже есть приятные стороны.

— А что, если сейчас?

Мильтон улыбнулся.

Мэри нашла на заполненной машинами автостоянке свободное место, вылезла из прокатной «тойоты» и огляделась вокруг, ощущая разочарование. От лагеря они доехали сюда по Резерв-стрит всего за десять минут, однако и Сапфировые горы, и Биттеррут исчезли, заслоненные магазинами и «Макдоналдсами». Мимо стоянки проносились машины, нагруженные сумками покупатели волокли за собой к пикапам детей. Мэри никак не могла понять, какая связь может существовать между этим оживленным торговым центром и самоубийством Амадео.

— Вот это то самое место и есть, — сказал, выбираясь из машины, Мильтон. Он прислонился к капоту. — Старая Маллэн-роуд. Всю эту землю занимали поля сахарной свеклы. — Мильтон обвел вокруг рукой, его рубашка, развевавшаяся на ветру, походила на красный парус.

— И все это были свекольные поля? — Мэри скептически оглядывалась по сторонам, ей с трудом удавалось представить себе это место таким, каким оно было прежде.

— Поля сахарной свеклы тянулись на двадцать миль. — Мильтон прищурился от яркого солнца. — Война оставила сахарные компании без рабочих рук, вот и использовали итальянцев. Они работали на полях, ну и в городе тоже. Работа была им по душе. Японцам — тем приходилось труднее. Местным не нравилось, что они работают в городе. Но тут нас винить, по правде-то, и не за что. Ненормальное было времечко.

— Конечно. — Мэри не хотелось никого судить. — В войну у людей один страх в голове. Мы же всего лишь люди.

— Что правда, то правда. — Мильтон взглянул на нее и улыбнулся. — Хотя понимают это не многие.

— Ну, я, например, только в свекле совсем ничего не смыслю.

Мильтон прищелкнул узловатыми пальцами:

— Видите? Вы все время пошутить норовите. Это потому, что вы итальянка. И они такие же были. Веселые ребята. За это их все и любили.

И от стереотипов временами бывает польза.

— Значит, здесь находилось свекольное поле. А скажите…

— Вы все время говорите «свекольное поле». А это было поле сахарной свеклы.

— Поправка принимается. — Все-таки про Монтану она ничего толком не знает. — Сахарной свеклы.

— Вы ее когда-нибудь видели, сахарную свеклу-то? Она смахивает на толстую морковку, только белую.

— А на вкус она какая?

— На вкус? Сахарную свеклу не едят, городская вы девушка. Из сахарной свеклы делают сахар. Режут ее на куски, выдавливают из них сок. А уж из сока получают сахар. Вот во время войны интернированные как раз этим и занимались. Пограничная охрана привозила их сюда утром на двойке с половинкой, а вечером забирала.

— А что такое «двойка с половинкой»?

— Грузовик на две с половиной тонны. Сэм грузовик водил. Тот еще тугодум был. Умер пять лет назад. Сердце.

Еще один призрак. По дороге сюда Мильтон много рассказал ей и о людях, которых он знал когда-то, и о их смерти.

— Отсюда уходили вон туда деревья, — указал Мильтон в сторону Костко. — Итальянцы под ними обычно обедали. Одно дерево было больше других — дуб. Тот парень, о котором вы спрашиваете, — он на нем и повесился.

Мэри не знала, что Амадео покончил с собой именно таким способом. Она взглянула в направлении Костко, прикрыв ладонью глаза от солнца.

— Но как же он повесился, если вокруг были люди?

— Людей-то как раз в тот день и не было. Бригада тогда работала маленькая — только он да еще один малый, дружок его. Дружок во время обеденного перерыва задремал, а когда проснулся, Брандолини уже удавился.

— А кто он был, этот дружок?

— Не знаю.

Мэри все-таки не понимала, как такое могло случиться.

— Постойте, Амадео залез на дерево, повесился, и охрана его не остановила?

— Там, где работали итальянцы, охрана не требовалась. Да и куда им податься-то было? Кругом же одни поля, сахарная свекла. Те, которые работали в городе, сами возвращались на ночь в лагерь, вот как люди домой с работы приходят. А тех, что работали в полях, мы забирали в конце дня. Сэм же и забирал.

— Я все-таки не понимаю, почему Амадео покончил с собой именно здесь. Почему не в лагере?

— В лагере ему бы помешали. Интернированные спали по сто человек в одном бараке. Уединиться было трудно.

— Но как же он это сделал? Где взял веревку?

— Ну, веревка-то в кузове грузовика всегда найдется.

— А когда в лагере узнали, что он покончил с собой?

— Только когда Сэм его привез.