Деон Мейер - Смерть раньше смерти

Яуберт плавал без устали, не давая себе пощады.

Будь проклята диета! Вчера ночью он голодал. Может, голод обострила беседа с Ханной Нортир, а может, его утомило сооружение стеллажа? Но нет, он не станет есть еду, от которой толстеют, хотя ужасно хочется яйца вкрутую с майонезом, жареную картошку и сандвичи с яичницей и беконом из кафе. Он похудеет и утрет нос Барту де Виту, и докторше-диетологу, и психологу.

Зато он много курил. Как будто восполнял недостаток питательных веществ. Заглушал голод сигаретами. Вчера он курил «суперлегкие» без всякого удовольствия, одну за другой, пока во рту не пересохло и не появился противный вкус. Его беспокоило странное отношение к психологу Ханне Нортир. Может, он влюбился? С каких пор ты стал дамским угодником, Матт Яуберт? Не успел потерпеть неудачу с юной красоткой, как уже думаешь о следующей. Дон Жуан Яуберт. Куда подевались твои горе и боль? Ты и правда думаешь, что сумеешь сбежать от Лары?

Яуберт нарочно издевался над собой; одна его часть была зрителем, наблюдающим за тем, как течет его жизнь. Эта часть отпускала язвительные замечания и смеялась над владельцем видеомагнитофона и груды кассет. Давай, Матт Яуберт, посмотрим одну из них. Видишь, вот твоя покойная жена Лара. Она сидит за туалетным столиком и причесывается. Тебя не раздражает, как методично она проводит щеткой по волосам? Обрати внимание, как напрягаются мышцы на ее загорелых плечах. Смотри, как подпрыгивает ее грудь — голая грудь, которую тебе видно в зеркале. Она встряхивает головой и с досадой произносит:

— Матт, подумать только, мы все выходные проводим дома! Почему ты не хочешь идти в гости?

А вот и ты сам. Лежишь в постели с книгой на груди.

— Меня раздражает громкая музыка, — слабо возражаешь ты.

Лара разворачивается к тебе. Сколько в ней жизни, сколько огня! Вот как надо жить, вот каким надо быть. Всеми фибрами души чувствовать, переживать, выражать себя. Жить сегодняшним днем.

— Тогда я пойду одна. Бог свидетель, Матт, когда-нибудь я пойду в гости без тебя!

Конечно, все образы живут только у него в голове. Воспоминания о том, что было перед ее гибелью и после. Неужели демон, сочинявший либретто его страшных снов, пишет и жуткие сценарии, которые проворачиваются у него в голове?

Яуберт методично работал руками и ногами, плыл, не давая себе отдыха. Надо возместить вред от беспрерывного курения и заглушить страх, вызванный воспоминаниями.

Он проплыл больше, чем во все предыдущие разы. И ему стало немного легче.

У него на столе лежал отчет судебно-медицинской экспертизы. Он раскрыл его. Так и есть. Маузер-«черенок». Патроны старые.

Зазвонил телефон. Яуберта вызывал к себе де Вит. Он встал, захватил с собой отчет. Перед кабинетом де Вита стоял Гербранд Фос.

— Я хочу сначала перекинуться словом с капитаном Яубертом, — сказал Фосу де Вит.

Он пропустил Яуберта вперед, вошел сам и закрыл дверь перед носом у Фоса. Тот остался в коридоре.

— Капитан, поймите меня правильно, я ничего не имею против вас лично. Но дело маньяка с маузером выходит из-под контроля. В одиннадцать к нам пожалует начальник уголовного розыска. Он требует представить подробный отчет по делу. И еще журналисты. Раздувают панику, кричат об убийствах. Мой долг — защитить вас.

— Да, полковник?

— Капитан, боюсь, кто-нибудь проговорится. Люди остаются людьми даже у нас. Я намерен отстранить вас от дела до того, как они все пронюхают.

— Что пронюхают?

— Что вы посещаете психолога. Мы обязаны защищать честь мундира. Представляете, как накинется на нас пресса?

Де Вит говорил так, словно сеансы психотерапии — проступок, за который в ответе он лично.

— Полковник, я вас не понимаю.

Де Вит криво улыбнулся:

— Чего вы не понимаете, капитан?

— Каким образом журналисты пронюхают. Ведь о моем… лечении известно только вам, мне и психологу, так?

Улыбка на секунду исчезла, но тут же появилась снова.

— Капитан, ваше лечение оплачивает полиция. Документация проходит через бухгалтерию, канцелярию и так далее. Поймите, это предупредительная мера. Ничего личного.

Его слова застигли Яуберта врасплох. Он обдумывал возражения, пытался представить их логически. Де Вит встал:

— Сейчас я позову капитана Фоса.

Он открыл дверь, пригласил Фоса войти и вернулся на свое место. Фос сел рядом с Яубертом.

— Мы с капитаном Яубертом только что договорились о том, что дело маньяка с маузером поведете вы, — заявил де Вит.