Деон Мейер - Смерть раньше смерти

— Это было давно, — едва слышно ответил Зели. — Шесть-семь лет назад. Мы с ним были… друзьями.

— Друзьями, мистер Зели?

— Да. — Крикетист заговорил громче, словно пытаясь убедить в чем-то самого себя.

— В его альбоме есть фотографии, которые…

— Это было давно.

Тихо жужжал диктофон. Яуберт терпеливо ждал. Сниман передвинулся на краешек стула. Барт де Вит потирал свою родинку.

Наконец Зели заговорил в полный голос, однако монотонно, почти без всякого выражения:

— Он даже не знал, кем я был.

Зели помолчал, а потом продолжал задумчиво, как если бы разговаривал сам с собой:

— Я стоял на дороге у университетского городка и голосовал, чтобы меня подвезли в город. Дрю остановился. За год до того, в выпускном классе школы, я играл за юниорскую сборную, и в газетах меня расхваливали до небес. О том, что я переехал в Кейптаун, написали все спортивные обозреватели. Дрю спросил меня, кто я такой, а я ответил: мол, он и сам должен это знать. Тогда он улыбнулся и заявил: все, что ему про меня известно, — я самый красивый мужчина из всех, кого он видел.

Вдруг Зели опомнился, вскинул голову, смерил Яуберта умоляющим взглядом:

— Нет, я не знал, что я гей. Тогда я вообще не знал, что это значит. Дрю мне просто очень нравился, он был такой внимательный, всегда веселый, бодрый, жизнерадостный. Я сказал, что я студент и крикетист и что хочу играть за сборную страны. Он посмеялся над моей самоуверенностью и добавил, что ничего не смыслит в крикете. Про себя он сообщил, что он — ювелир и мечтает основать собственную фирму, где он мог бы торговать украшениями, сделанными по собственным эскизам, а не просто лепить безделушки для толстых богатых туристов. Мы разговорились. Мы никак не могли наговориться. В городе он пригласил меня выпить кофе, а потом подбросил назад, в университетский городок. Через неделю он ко мне приехал. Он был старше меня. И такой умный… Он очень отличался от моих товарищей по команде. Пригласил к себе домой на ужин. Я подумал, это обычная дружба…

Зели обвел взглядом де Вита и Снимана, ища в их лицах сочувствие.

— Сначала наши отношения с Дрю казались мне… правильными. Не грязными, не постыдными. Потом наша связь начала меня беспокоить. Мы много говорили. Он сказал, что осознавать себя не таким, как большинство, всегда непросто. Сам он смотрел на вещи по-другому. Меня взяли в сборную провинции. Начали узнавать на улицах. Мальчишки просили у меня автограф. И всякий раз я боялся, что все откроется. По-моему, я просто испугался. Мои родители…

Крикетист глубоко вздохнул, уронил голову на грудь, сосредоточил взгляд на своих руках, лежащих на коленях. Потом вдруг поднял голову:

— Однажды вечером, после игры, я познакомился с девушкой. Она была старше меня. И опытнее, как Дрю. И… решительнее. Она повела меня к себе. Я испытал облегчение и потрясение. Я не думал, что смогу с женщиной. Все получилось. Я обрадовался. Та встреча стала началом конца, потому что я увидел выход для себя. Дрю сразу заметил во мне перемену. Я ему все рассказал. Он пришел в ярость. Тогда я оборвал нашу связь. Он плакал. Мы проговорили всю ночь. Но все было кончено.

Руки, лежащие на коленях, расслабились.

— Не скрою, я любил его. Снимки не передают чувства. Просто я не выдержал напряжения. А та женщина… Я хотел стать нормальным. Хотел быть героем в собственных глазах.

Зели запустил пальцы в свою густую шевелюру.

— Продолжайте.

— Первые две недели он часто звонил мне. Но я никогда не перезванивал ему. Несколько раз он поджидал меня в машине, писал письма. Несколько раз я видел его на стадионе. А потом он, по-моему, смирился с тем, что между нами все кончено.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Так сразу и не вспомнить. Сейчас… Года два назад. В аэропорту. Мы возвращались из Дурбана после матча со сборной Наталя. Его мать летела тем же рейсом. Мы поздоровались, быстро поговорили. Все прошло вполне нормально.

— И больше вы его не видели?

— Нет.

— Мистер Зели, где вы были вчера, между восемью и одиннадцатью вечера?

— В Ньюландзе. — Зели отвечал спокойно, без вызова.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Капитан, мы играли с командой Гаутенга. Двухдневный матч. Я заработал два очка.

Яуберт страшно устал, и ему было все равно, что скажут соседи. Он громко постучал в парадную дверь Стоффбергов. Услышал шаги. Ивонна открыла. Увидев его, переменилась в лице. Он понял, что пришел зря.

— Давай поговорим. Я все объясню!