Деон Мейер - Смерть раньше смерти

— Позвоните в больницу. Спросите, можно ли поговорить с женой Нинабера, — велел Яуберт Герриту Сниману, раздав последнюю стопку фотокопий.

Сниман быстро убежал. Яуберт и О'Грейди продолжили инструктаж.

— Врач говорит, что она пришла в сознание, но пока не может никого видеть, — доложил Сниман, когда вернулся.

— Посмотрим, — проворчал Яуберт. — Вот, раздайте остальное. Я еду в больницу.

В Крайфонтейне, на пустыре между школой Олкерс и железнодорожными путями, стоял большой шатер. У входа поставили рекламное объявление: «Храм Спасителя. Богослужения: среда — 9.00; воскресенье — 9.00, 11.00, 19.00».

Рядом с шатром, под брезентовым навесом, стоял большой автоприцеп «Спрайт-Альпин». Пастор Пауль Яквес Кутзе сидел внутри, на диване, который при необходимости раскладывался в двухместную кровать. Пастор готовился к вечерней службе.

Кутзе и не подозревал, что его разыскивают почти все сотрудники уголовного розыска. Телевизора у него не было, а газет он не читал. Во время своих вдохновенных проповедей он часто называл средства массовой информации «орудиями дьявола».

Он был погружен в работу, обдумывал фразы, которые произнесет с сосновой кафедры, шептал слова Священного Писания, которые скоро обрушатся на прихожан, усиленные динамиками.

«Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления…» [6] Мф., 15: 19.

— Сержант, сведения, которые вы запрашивали, у меня, — сказала секретарша управляющего подразделением Премьер-банка.

Гриссел сдвинулся на край стула и достал ручку, чтобы записывать.

— Я весь внимание, — сказал он.

— Пять из четырнадцати человек, чьи фамилии вы перечислили, являются клиентами «Премьера». Карстенс, Гелденхёйс, Милош, Радеманн и Стюарт.

— Дальше! — нетерпеливо воскликнул Гриссел, закончив писать.

— Карстенс и Радеманн — женщины. Из троих оставшихся мужчин двое — трудные клиенты.

— Да?

— Милош и Стюарт. Милош задолжал банку сорок пять тысяч рандов; за последние два года он шестнадцать раз просрочивал выплату процентов.

Гриссел присвистнул.

— Мы заморозили его счет для безналичных расчетов. Сберегательного счета в нашем банке у него нет. Банк подал на него иск; мы пытаемся вернуть деньги через суд. У Стюарта два месяца назад отобрали машину после того, как он шесть месяцев подряд не платил проценты. Общая сумма его задолженности составила девятьсот восемьдесят рандов семьдесят шесть центов. Его чековая книжка и кредитная карта также были заморожены. У него есть в нашем банке и сберегательный счет. На балансе пятьсот сорок три ранда восемьдесят центов.

Гриссел все записал.

— Сержант, — сказала секретарша сладким голоском, — мой начальник просил еще раз напомнить вам, что все полученные сведения сугубо конфиденциальны.

— Естественно. — Гриссел широко улыбнулся.

— Доктор, я вас прекрасно понимаю, но и вы меня поймите. На свободе разгуливает маньяк. По мнению криминалистов, он совершенно неуправляем. А у вас лежит женщина, которая может предотвратить дальнейшее кровопролитие.

Яуберт гордился собой за то, что подобрал такие верные слова.

— Капитан, вы не понимаете. Ее состояние весьма… Она балансирует на краю пропасти. И я, как врач, первым делом обязан защитить ее.

Яуберт решил разыграть козырную карту.

— Доктор, я ведь могу обратиться в суд и потребовать судебное предписание.

— Капитан, судья прислушается и к моим доводам.

Шах! Они стояли лицом к лицу в коридоре частной клиники. Врач был низкорослый, тощий, с темными кругами под глазами.

— Пойду спрошу, согласна ли она.

— Буду вам очень признателен.

Врач открыл дверь и скрылся. Яуберт не знал, куда девать руки. Заложил за спину, сунул в карманы. Перепалка с врачом совсем расстроила его. Времени и так мало, а тут… Он начал расхаживать туда-сюда по толстому ковру.

В коридор вышел врач:

— Она вас примет. Говорит, что многим вам обязана.

— Спасибо, доктор.

— Даю вам пять минут, капитан. И будьте с ней помягче. — Он придержал дверь, пропуская Яуберта вперед.

Антуанетта Нинабер выглядела ужасно. В углах рта залегли глубокие складки. Глаза запали, осунувшееся лицо, туго обтянутое кожей, похоже на череп. Она лежала утопая в подушках; верхняя часть тела слегка приподнята. Из запястья торчит игла, прикрепленная к трубке капельницы. На ней была голубая ночная рубашка. Светлые волосы разметались по подушке безжизненной массой.