Нельсон Демилль - Адское пламя

Потом мы некоторое время ехали молча. Я уже понял, что утром, перед беседой с Уолшем, мне следует переговорить с Харри. И набрал номер его сотового.

— Кому звонишь? — спросила Кейт.

— Своему консультанту-психоаналитику, специалисту по эмоциональным стрессам.

После шести гудков послышался голос Харри: «Вы дозвонились до детектива Харри Маллера. После звукового сигнала оставьте свое сообщение и номер телефона, по которому я могу вам перезвонить». Би-и-ип.

— Харри, это Кори, — сказал я. — Кейт собирается приготовить охотничье рагу. У нас есть картошка, овощи и красное вино. Кому-то из нас надо бы сбить на дороге оленя, чтобы иметь все ингредиенты. Перезвони мне, как только сможешь.

Я отключил связь и взглянул на Кейт:

— Это задание со слежкой могло бы оказать благотворное воздействие на мою карьеру. Правда, там легко попасть медведю в зубы.

— Может, Том именно поэтому хотел, чтобы туда поехал ты.

— Чтобы помочь моей карьере или чтобы меня съел медведь?

— Этот вопрос ты мог бы и не задавать.

Я улыбнулся. Мы взялись за руки, она включила радио, поймав какую-то станцию с легкой музыкой. Остаток пути домой мы мило болтали обо всяких пустяках.

Когда мы подъехали к тоннелю в Мидтауне, перед нами открылся вид ярко освещенного Манхэттена. Ни я, ни Кейт не стали поминать исчезнувшие из этого пейзажа башни-близнецы, но оба знали, о чем думает каждый.

Припоминаю свою первую здравую мысль после атаки на башни: «Человек, пытающийся ударить тебя ножом, не имеет пистолета». И я еще сказал стоявшему рядом копу: «Слава Богу, у них нет ядерной бомбы». А коп ответил: «Пока нет».

Это был День Колумба, особый день, когда отмечаются заслуги давно умершего белого человека, случайно наткнувшегося на новый континент на пути куда-то, совсем в другое место. У меня не раз появлялось аналогичное ощущение, когда я выходил из бара «Дрезнерс».

Сегодня мы оделись совершенно обычно: на мне были удобные ботинки, черные джинсы, спортивная рубашка и кожаная куртка. Кейт тоже красовалась в джинсах, но в сапогах, свитере с высоким воротом и замшевой куртке.

— Твоя сумочка не сочетается с кобурой, — заметил я.

— Ну, значит, мне сегодня придется купить новую сумочку.

Надо бы мне почаще держать свой длинный язык за зубами.

Мы вышли из своего дома на Восточной Семьдесят второй улице, и Алфред, наш швейцар, подозвал нам такси.

В этот праздничный день уличное движение на Манхэттене было не слишком напряженным, так что мы быстро добрались до дома двадцать шесть по Федерал-плаза.

Это был отличный осенний день — ясный и чистый.

— Ты уверен, что Том Уолш сегодня появится на работе?

— Нет, но если ты напоешь несколько нот, я могу узнать мелодию.

— Ты клоун.

— Это уже давно и точно установлено.

Таксист, парень по имени Зияд аль-Шехи, если верить табличке, говорил с кем-то по своему мобильному по-арабски.

Я приложил палец к губам, наклонился вперед и прошептал:

— Он разговаривает со своим руководителем из местной ячейки Аль-Каиды… говорит что-то о распродаже в магазине «Бергдорф», назначенной на День Колумба.

Она тяжело вздохнула.

Мистер аль-Шехи закончил разговор, и я спросил его:

— Вы знаете, кто такой Христофор Колумб?

Он глянул в зеркало заднего вида:

— Коламбус-серкл? Или Коламбус-авеню? Куда вам нужно? Вы ж сказали, на Федерал-плаза.

— Вы никогда не слышали про «Нинью», «Пинту» и «Сайта-Марию»?

— Простите, сэр?

— Про королеву Изабеллу, черт побери? Вы участвуете в параде на День Колумба?

— Простите, сэр?

— Джон! Прекрати!

— Я пытаюсь помочь ему подготовиться к тесту на получение гражданства.

— Прекрати.

Я откинулся назад и замурлыкал песню «Осень в Нью-Йорке».

Поскольку нынче федеральный праздник, Федеральная антитеррористическая оперативная группа не полностью задействована, но Кейт решила все равно пойти вместе на работу, чтобы составить мне компанию и подогнать свои бумажные дела. Потом мы вместе съедим ленч и она отправится по магазинам, чтобы поспеть на распродажи по случаю Дня Колумба.

Даже когда наши графики совпадают, мы не всегда едем на работу вместе. Нередко один из нас слишком долго занимается своим макияжем, а другого одолевает нетерпение и он уезжает.