Нельсон Демилль - Адское пламя

Он перевел дыхание и снова быстро заговорил:

— Европейцы на сей раз заткнутся, потом настанет очередь Кубы и Северной Кореи. Русские тоже будут помалкивать. Поскольку, раз уж мы однажды пустили в ход ядерное оружие, все тут же осознают, что можем проделать это снова. А когда настанет подходящий момент, мы задавим китайскую проблему еще в колыбели, пока она не выросла и не бросила нам вызов.

Харри Маллер наблюдал за присутствующими, пока Мэдокс развивал свои планы. И ему показалось, что остальным стало немного не по себе, когда Мэдокс от проблемы исламских террористов перешел к поиску новых врагов, которых следует уничтожить. А кроме того, существует ведь еще и проблема нефти, игравшая для Бэйна Мэдокса и его «Глобал ойл корпорейшн» столь же важную роль, как избавление от террористов. Харри уже понял, что этот человек — маньяк, сумасшедший, но только теперь осознал, насколько у него съехала крыша; осознали это и все приятели Мэдокса.

Мэдокс встал, его голос звучал резко:

— Как ветеран Вьетнама я говорю вам, что мы восстановим нашу утерянную гордость, когда американские войска войдут в Сайгон и Ханой, а Китай и все остальные даже не пикнут.

Он оглядел своих четверых коллег и заключил:

— Для нас морально неприемлемо и просто преступно не воспользоваться ядерным арсеналом, продолжать эту борьбу с нашими врагами обычным оружием и дипломатическими средствами, теряя людей и ресурсы без всякой надежды на победу. Это недопустимо. У нас есть средство покончить с проблемой быстро и эффективно, решительно и дешево — с помощью ядерного оружия, которое мы имеем. Не применять его против тех, кто не задумываясь воспользуется им против нас, имей он такую возможность, будет национальным самоубийством, стратегическим идиотизмом и вызовом здравому смыслу, а также оскорблением Бога.

Бэйн Мэдокс сел.

Все молчали.

Харри Маллер изучал лица людей за столом: «Ага, они точно знают, что он чокнутый. Но им это безразлично, поскольку он выражает их собственные мысли».

Бэйн Мэдокс закурил сигарету и произнес деловым тоном:

— Ну ладно, теперь поговорим о том, какими городами Америки мы можем пожертвовать, а также как и когда это сделаем.

После ужина в плавучем ресторане мы с Кейт поехали в сторону Ориент-Пойнт на восточной оконечности мыса Норт-Форк, которым кончается остров Лонг-Айленд.

Небо местами затянули облака, но можно было разглядеть звезды, которые я редко вижу на Манхэттене.

Норт-Форк — продуваемый всеми ветрами кусок земли, довольно красивый, если таковым может быть совершенно голый берег. С севера его омывают воды Лонг-Айленд-саунд, с юга — Гардинерс-Бэй, а с востока — Атлантического океана.

Поскольку окружающая полуостров вода долго хранит остатки летнего тепла, осенью здесь необычно тепло для таких широт. Именно этот микроклимат плюс, вероятно, глобальное потепление стали причиной недавно посаженных тут виноградников, в результате чего последовал резкий наплыв туристов, что кардинально изменило обстановку и впечатление от этих мест.

Мальчишкой я проводил здесь с родителями лето совместно с другими не слишком состоятельными семьями, которые не могли себе позволить дорогие курорты вроде Хэмптона или специально избегали мест, забитых толпами отдыхающих.

Одной из таких дерзких и самоуверенных личностей был Альберт Эйнштейн, проводивший лето 1939 года в местечке под названием Нассау-Пойнт, и поскольку тут нечем было особенно заняться, у него, видимо, оставалось много времени на размышления. И вот в один прекрасный день, подталкиваемый другими физиками, он написал письмо Франклину Рузвельту — теперь оно называется «Письмо из Нассау-Пойнт», — в котором настоятельно советовал президенту всерьез заняться созданием атомной бомбы, пока нацисты не создали свою. Остальное, как говорится, уже история.