Нэнси Прайс - В постели с врагом

Сейра вымыла пол в ванной и в холле, привела в порядок лестницу. Она сняла белье с узкой кровати Элен и оглядела ее комнату. Комната, как и Элен, не выдавала своих секретов. На стене висели два детских рисунка, выполненных цветными карандашами. На одном в углу было написано «Биверли», на другом — «Арт». На рисунках было обычное солнце, деревья с растопыренными ветками и дом с дверью, похожий на коробку. Над домом было голубое небо. Свободна. Сейра глубоко вздохнула. Она свободна.

У Сейры было жесткое выражение лица, когда она замачивала испачканные в крови полотенца. Выживают те, кто умеет хранить свои тайны и держать рот закрытым.

Мартин нашел дом 2309 по Тремонт-стрит задолго до рассвета. Свет фонарей в парке падал на дом Бена Вудворта. Мартин медленно проехал мимо. Синей машины нигде не было.

Он остановился у следующего квартала и вернулся пешком. Он сторонился уличных фонарей, стараясь держаться в тени, пока не добрался до переулка, куда выходили задние дворы домов по Тремонт-стрит. Собак слышно не было. Четыре часа утра. Гравий поскрипывал под ногами Мартина. Он потянул за ручку на воротах сооружения, похожего на амбар. Ворота поддались. При свете фонарика он увидел рядом с газонокосилкой и прочим хламом синюю машину со знакомым номером.

Ворота участка Вудворта были не заперты. В доме было темно. Скорее всего, Сейра спит там, спит с кем-то по имени Бен, с тем, кто побывал у ее матери в Небраске, чтобы сказать ей, что Сейра не утонула. «Он довольно долго беседовал с ней, и она казалась после этого такой счастливой».

Когда глаза привыкли к темноте, Мартин разглядел, что между участками нет изгороди. Он проскользнул в ворота Вудворта и почувствовал под ногами опавшие яблоки.

Под яблоней Вудворта было очень темно, но свет, падавший из окон соседнего с Вудвортом дома, освещал лужайку, тянувшуюся через все участки до углового дома, перед которым была разбита большая цветочная клумба.

Мартин, крадучись, прошел к соседнему дому. Спрыгнувший с крыльца кот напугал его. Мартин заглянул в окно.

Кухня как кухня. Пуста. Оранжевые стены создавали атмосферу уюта. Кофейник, чашки с блюдцами, букет цветов на столе дополняли ее.

Мартин вернулся к своему взятому напрокат автомобилю и отправился на поиски мотеля. Он видел только Сейру, ее длинные светлые волосы на подушке Бена Вудворта, его темнобородое лицо над ее опускающейся и вздымающейся грудью.

На улицах города начали появляться машины.

Молочники топали по ступенькам крылечек, разносчики газет двигались от дома к дому. Первые солнечные лучи коснулись вершин деревьев и разбудили птичий хор.

Студенты в общежитиях принялись выключать будильники и, спотыкаясь спросонья, потянулись вниз в душевые, думая, что наступила пятница — последний день занятий перед выходными. К полудню счастливчики, у которых были свои машины, начнут покидать стоянки, направляясь домой.

Шум от проезжающих машин почти не доносился в полутемную спальню доктора Ченнинг. В коридоре гудела пылесосом женщина, регулярно убирающая дом. Сейра внесла поднос с завтраком.

— Сегодня у нас макароны с сыром и зеленая фасоль, — обратилась она к неподвижному лицу на подушке.

Ответом ей, как обычно, было молчание.

Сейра подсунула руку и повернула тяжелое тело на спину. Доктор Ченнинг ничего не могла поделать с подобной фамильярностью. Она должна была терпеть прикосновение рук, подкладываюших под нее судно, моющих и вытирающих ее, обнажающих ее старую плоть. Сейра прислушалась к этой безнадежной тишине.

— Я с удовольствием стану ухаживать за вами, пока тетя Элен не поправится,— сказала Сейра. — Может быть, мы сможем продолжить чтение «Золотой чаши»?

Ответом ей было молчание доктора Ченнинг, но что-то в нем изменилось, как меняется освещение в спальне в зависимости от положения солнца. Сейра посмотрела на нее. Теперь за этим морщинистым лицом был живой конкретный человек. Менялось выражение губ и, хотя в глазах по-прежнему стояла боль, в них появлялись и другие оттенки и настроения.

— Боюсь, что теперь до конца недели придется вам мириться с моим присутствием. Миссис Икер придет только в понедельник, чтобы помыть вас. Может быть, вы хотите, чтобы я поставила одну из сонат Шопена? Или вы предпочитаете этюды? Мне кажется, что миссис Икер уже кончила работать с пылесосом.

Доктор Ченнинг кивнула

— Сонату?

Она снова кивнула.

Колонки нового проигрывателя были установлены в гостиной, столовой и спальне. Аккорды Шопена смешались с ласковыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь занавески на окнах.